Холли Габбер - Мозаичная ловушка

– Никогда не любила пледы, – пробормотала Саманта, однако поплелась наверх. Ступеньки поскрипывали так уютно, что Саманта останавливалась на каждой и переступала с ноги на ногу, чтобы насладиться этим скрипом, явившимся из детской сказки. На площадке второго этажа она остановилась и уставилась в окно, из которого открывался вид на начинавшийся чуть ли не сразу за домом лес. Сейчас он производил странное впечатление: одни деревья уже позеленели, другие были покрыты янтарными почками, третьи стояли серые, голые. Все вместе это напоминало палитру, на которой начинающая художница-весна старательно смешала всего три краски. А вот когда грянет матерое лето, красок будет не счесть…

– Любуетесь?

Вздрогнув, Саманта резко оглянулась. Ларри каким-то невероятным образом оказался у нее за спиной. Почему она не слышала скрипа ступенек, когда он поднимался?

– Ларри, вы просто кот! Как вам удалось подойти так бесшумно?

– Да нормально я шел. Просто вы слишком глубоко задумались.

– Какая обстановка внизу?

– Оскар и Серхио сцепились на кухне: Серхио требует, чтобы Оскар добавил к цыплятам острый соус, а Оскар вопит, что перец убьет нежный вкус мяса… Я предпочел ретироваться – все равно я ничего в этом не понимаю.

Ларри подошел еще ближе и тоже посмотрел в окно через плечо Саманты.

– Отсюда и впрямь неплохой вид. Знаете, один немецкий писатель сказал примерно так: «Чердак предлагает то прекрасное, но обманчивое чувство свободы, которое превращает обитателей мансард в романтиков». Похоже, он прав.

Саманта горестно усмехнулась:

– Романтиков… Это рассуждение человека, который выбирается на природу раз в год. Поживи этот писатель на таком чердаке месяца три, он превратился бы в законченного холерика.

– Думаете?

– Уверена. В моей жизни был период, когда мне пришлось больше полугода прожить затворницей в одном старом доме в пригороде. Я с ума сходила от тоски и все красоты тамошней природы была готова поменять на один час в городской автомобильной пробке.

– А почему вы там жили?

– Так сложились обстоятельства… Да не важно. Это было давно, восемь лет назад. Так вот, я готова была выть, так мне порой хотелось с кем-то пообщаться. А потом в наш сад повадилась приходить рыжая кошка. Я ее так и называла: Кошка. В дом, правда, я ее не пускала, но немножко подкармливала и разговаривала… Жаловалась на жизнь. Делилась своими бедами. Она внимательно слушала, смотрела на меня изумрудными глазами… Мне тогда казалось, что она намного мудрее и счастливее меня: гуляет сама по себе, а не сидит безвылазно в чужом доме… А когда я оттуда уезжала, Кошка будто почувствовала: пришла, села у ограды и стала смотреть, как я выношу вещи. У нее был такой взгляд… Она не сожалела о моем отъезде, она принимала его к сведению и мысленно давала мне определенную характеристику. Боюсь, не самую лестную. Перед тем как сесть в машину, я сказала ей: «Прощай, Кошка, больше мы не увидимся. Счастливо тебе!» Клянусь богом, я видела, что она снисходительно вздохнула. Вероятно, она ответила: «Ну и тебе счастливо, дурочка наивная. Надеюсь, когда-нибудь ты образумишься». А потом она повернулась и неторопливо ушла…

– Слушайте, – внезапно прервал ее Ларри, – мне не нравится ваш меланхолический настрой. Надо развеяться. Давайте, пока эти двое будут со скандалами готовить ужин, потихоньку сбежим и погуляем вон в том лесочке.

Саманта, моментально стряхнувшая печальные воспоминания, хихикнула и уже сама приблизилась к Ларри почти вплотную.

– А мы не заблудимся?

– Да там пять с половиной деревьев, и те без листь–ев. И мы не будем далеко заходить – побродим по краешку. Ну, пошли?

– Пошли! Только надо выскользнуть из дому как можно незаметнее.

Лес встретил их тишиной и сыроватой, чуть промозглой прохладой: излишне влажный воздух хотелось просушить феном. Заблудиться здесь было трудновато: в глубь леса уводила широкая нахоженная тропа, которая спускалась в низину, потом взбиралась на холм и, наконец, привела к симпатичной опушке, поросшей грациозными полупрозрачными березами. Разлапистые ели и мрачные сосны остались внизу – здесь было куда суше, теплее и светлее.

– Какая прелесть, Ларри! Внутри ельника спряталась березовая рощица. Давайте здесь побродим.

– Давайте. Еще не начали скучать по автомобильным пробкам?

– Если бы я гуляла здесь каждый день, то непременно начала бы. Я до кончиков ногтей городской житель. Человек мегаполиса.