Андрей Ларченко-Солонин - Инок

– Я тебе вот что скажу. Не нравится мне людям в душу лезть, но сейчас, пожалуй, не тот случай. Ты летаешь в моём экипаже. А в воздухе то же самое, что и под водой, по крайней мере, если идешь на высоте в несколько сот метров. Здесь либо все погибают, либо все остаются в живых, и ошибка одного может стоить жизни его товарищам. Так что давай на – чистоту. Выговоришься – легче станет.

– Дом вспомнил, товарищ капитан.

– Случилось, что ли, чего?

– Дядька ушёл в геологоразведочную экспедицию. Давно ушёл и уже давно должен вернуться. Но до сих пор ни слуху ни духу. Без вести пропал. По-моему, где-то в наших краях. Вот так вот – просто ушёл и не вернулся. Сейчас уж нет в живых, наверное, – вздохнул Игорь.

– Я и сам – то толком не знаю, что и как там у них приключилось. Тётке не пишу, она меня с детства недолюбливала. А дядя Серёжа – он вместо отца.

Парень замолчал.

– Ничто нас в жизни не сможет вышибить из седла. Такая уж поговорка у командира была.

– Знаешь, кто сказал?

– Вроде, Симонов?

– Ну, вот видишь. И я тебе скажу то же самое. Вёсла бросать нельзя ни в коем случае. Только тогда куда-нибудь да выплывёшь. Он похлопал солдата по плечу и вновь полез под вертолёт. Северцев любил свою машину, и та, в свою очередь, платила ему тем же.

– Бог даст – всё наладится. Надежда должна умирать последней. Запомни это, сынок, и духом не падай никогда. Я сам-то из детдома. Родителей и в лицо не видел.

Он замолчал, словно осёкся, но, выдержав паузу, добавил:

– Пожалуй, хватит об этом.

Странно, но как может простой набор звуков, доносящийся из-под брюха огромной железной птицы, оказать такое влияние на человеческую душу.

Через несколько минут, вытирая капающий с рук мазут, капитан вновь обратился к своему подопечному:

– Сегодня поговорю с командиром. Думаю, он против не будет. Приказ состряпаем. Поедешь домой, в отпуск. Две недели – срок, конечно, небольшой, но хватит, я думаю, чтобы прояснить ситуацию хотя бы настолько, насколько её возможно прояснить в настоящий момент. Новых боевых вылетов пока больше не предвидится. Командир о тебе мнения неплохого.

За прошедшие семь месяцев город, казалось, вовсе не изменился.

Те же серые неширокие улицы с потоком беспорядочно снующих туда-сюда автомобилей. Всё те же самые, такие знакомые, и в то же время такие бесконечно чужие человеческие лица. И Игорь порою не мог понять, что именно для него сейчас дороже? Серые громады каменных домов, с нескончаемым потоком вечно спешащих куда-то людей или глухое безмолвие тайги на далёкой лесной заставе, которое могло дать человеку душевный покой, стать ему домом и могилой одновременно. В том жестоком и вместе с тем таком прекрасном мире было, по крайней мере, всё ясно и понятно без слов, а подлости и лицемерию места уже не оставалось. Тогда как здесь, среди этих чужих человеческих лиц, напротив, не было ясно совсем ничего.

Он направлялся прямиком к дому дяди Серёжи. Нужно внести в это тёмное дело хоть какую-то ясность.

Дверь открыла симпатичная женщина с лёгкой проседью на голове:

– Ой, Игорёк, проходи, раздевайся, я сейчас чай согрею.

– Смотри-ка ты, какая ласковая стала, – с удивлением отметил про себя.

– Раньше она меня так сроду не называла. Как всё-таки сильно время меняет людей.

– Тётя Таня, я спросить только хотел. О дяде Серёже есть новости какие-нибудь?

– Я и сама пока ещё понять ничего не могу, Игорь. Но надеюсь, что скоро удастся хоть что-нибудь прояснить. А пока – пропал без вести. Трупа никто не видел. Свидетелей смерти нет. Друг его приходил, сказал, что жив, вроде бы.

– А сам-то он никак о себе не дал знать, что ли?

– Нет, в том-то и дело. Ни ответа, ни привета.

Женщина заплакала.

– Не плачь, перестань. Теперь ведь уже не изменить ничего. Остаётся только ждать и надеяться. Надежду терять нельзя, ни в коем случае. Я думаю, что тогда он обязательно вернётся.

– Тот самый человек, который сказал, что Сергей жив, ходил вместе с ним в экспедицию и обещал помочь всё выяснить.

Татьяна умышленно не рассказала Игорю всего, о чём поведал ей Александр.

– В конце концов, ведь я его совсем не знаю. Разве можно доверять незнакомому человеку на все сто процентов? Да и нечего попусту парня волновать. Когда всё прояснится, вот тогда и расскажу.

Но была, наверное, и совсем другая причина. Женщине оказалось не просто признаться даже себе самой в том, что Сергей, возможно, не может вернуться домой потому, что Вадим сразу же расправится с ним. Признаться в том, кто такой для неё был этот Вадим, в том, что она сама в немалой степени явилась виновницей всего произошедшего? Хотя говорившей почему-то вдруг показалось, что парень сам начал о чём-то догадываться.