Андрей Ларченко-Солонин - Инок

– Замолчи, Артем! Как ты можешь так со мной разговаривать?! Перестань сейчас же.

– Да пожалуйста, пожалуйста.

Мальчик спокойно встал со стула и пошёл умываться, а Таня, уже больше не могла сдерживать слёзы и разрыдалась прямо тут же, сидя за столом.

«Что делать дальше?» Её волновал лишь этот, один-единственный и такой важный сейчас вопрос.

На новом месте жизнь Игоря изменилась сразу и до неузнаваемости. Современный боевой вертолёт оказался напичкан самой сложной электроникой. Аппаратура работала нормально. Через месяц должны начаться первые учебные полёты. Парень ждал этого с нетерпением.

Шелестящее посвистывание вертолётных винтов действовало успокаивающе. Машина шла ровно. В ярко-голубом небе ясного летнего утра не было видно ни единого облачка. Игорь с замиранием сердца наблюдал пейзажи, проплывающие за иллюминатором винтокрылой машины. Он поднялся в воздух впервые, и сейчас всё казалось в диковинку. Земля внизу совсем не походила на ту землю, что мы привыкли созерцать в повседневной, обыденной жизни. С высоты трёх тысяч метров глаз охватывал огромные, необъятные просторы. Это трудно было выразить словами. Несколько горных хребтов, идущих один параллельно другому, расходились к югу широким веером, становясь значительно выше и образуя обширную горную страну, состоящую из скалистых вершин и покрытых лесом увалов. Узкие голубые ленточки речушек извивались и петляли между ними.

Командир экипажа – капитан Северцев слыл человеком строгим, но справедливым. С солдатами всегда разговаривал на равных, если только суровые будни армейской службы не требовали иного отношения. Справедливости ради нужно заметить, что такое случалось крайне редко. В отличие от многих других офицеров, он не испытывал особого удовольствия от ощущения власти и превосходства над людьми, а просто старался хорошо делать свою работу сам и требовал того же от подчинённых.

– Ты чего там, Николаев, к окошку прилип? В первый раз оно всегда интересно, а потом привыкнешь и не будешь обращать внимания. Хотя, если честно, я вот – до сих пор привыкнуть не могу.

– Красотища, товарищ капитан, невообразимая. Глаз не оторвать.

– Но ты оторвись всё-таки, на минутку всего. Что там у нас вокруг творится?

– Два объекта. Первый – скорее всего вертолёт. Скорость – 350–400, высота 2500, идёт на север, сигнал радиомаяка чёткий. Вертолёт гражданский. Сейчас удаляется. Второй – наверное, самолёт. Высота около 6000. Минут через десять пройдёт прямо над нами, если не отклонимся от курса. Скорость – около 800 км/ч. Транспортная авиация, скорее всего почта. Больше пока ничего.

– Пожалуй, очень даже неплохо. Держи в том же духе. И запомни главное. Ни в коем случае нельзя останавливаться на достигнутом. Постоянно стремись повышать свой профессиональный уровень. Лишь тогда сможешь достигнуть совершенства. Именно движение, есть форма существования материи.

Он улыбнулся.

– Я буду стараться, товарищ капитан.

– Что, капитан, нового радиста инструктируешь?

Полковник с седыми волосам и огромными усами точно такого же цвета, приехавший дня два назад в гости к комбату, до сих пор не проронивший ни слова, вдруг заговорил. Он оказался старым другом командира и заехал сюда на несколько дней по дороге в отпуск.

– А парень-то, видать, смышленый. У него на лице всё написано. Я в этом деле волоку мал – мала.

Северцев ковырялся с новой радиостанцией. Игорь помогал ему. Но время от времени он всё же оглядывался назад, ловя на себе пытливые взгляды отцов – командиров. Всё вышесказанное льстило, хотя, если сказать честно, то до сих пор было непонятно, говорят ли они всерьёз или просто подшучивают над ним.