Андрей Ларченко-Солонин - Инок

– Валерич, я чё, чё – то опять не так сказал, что ли?

– А ты веди себя по-тихому да за ствол не хватайся. Чай, не в детский дом едем.

– Шеф, а на хрена мы вообще туда едем?

– Дурак ты. Во-первых, узнать нужно, не остался ли кто-нибудь в живых. Во-вторых, документики бы не мешало изъять. Не дай Бог, догадаются, что это наши люди. Неприятностей тогда не оберёшься.

– Ладно, ладно шеф. Всё понял, молчу.

Минут через десять машина подкатила к невысоким, но широким воротам с двумя красными звёздами на створках. Вышедший навстречу солдат поздоровался, и вежливо спросил:

– Вы к кому?

– Мы к командиру. Нам нужно срочно поговорить с ним по поводу вчерашнего происшествия.

– Какого ещё происшествия?

– Да ты чё, служивый, в натуре, ничего не знаешь, что ли?

– Хорошо, подождите минутку, сейчас я доложу о вас.

Солдат скрылся за воротами КПП, но вскоре вышел и вновь обратился к людям, сидевшим в роскошном автомобиле.

– Извините, но командир не сможет вас сейчас принять.

– Да ты чего, пацан, так и не въехал, что ли? Нам срочно надо, понимаешь ты это или нет?!

– Я прекрасно вас понимаю, но ничем помочь не могу.

– Слышь, Валерич, чё с ним долго базарить. Всё равно без толку. Поехали давай к штабу. Там на месте и разберёмся. Взвизгнули колёса, и крузёр, распахнув настежь немного приоткрытые ворота, стремительно въехал на территорию части.

– Давай, гони, не останавливайся.

– Ну, всё, кажись, проскочили.

Но позади вдруг раздалась автоматная очередь. Стекла посыпались, а машина заглохла, врезавшись в бордюр. Завыла сирена, а через минуту на место прибыл поднятый по тревоге караул.

– Суки, волки позорные, не прикасайтесь ко мне, всех порежу, в натуре.

Вадим так орал, что от натуги его лицо сделалось багряно-красным и сморщившимся до неузнаваемости, а на лбу выступили мелкие капельки пота.

Через несколько минут их запихнули в тесную и сырую камеру гарнизонной гауптвахты. Массивная железная дверь захлопнулась, погрузив находящихся внутри людей в темноту и дав им время как следует поразмыслить над тем, что же все-таки только что произошло.

– Слышь, Валерич, а чё с нами будет теперь? Нас ведь здесь и искать-то никто не станет.

– Ты чего, придурок, бормочешь? Думай, что говоришь. Мы на стрелку, что ли, приехали? Здесь главное – закон, и самосуд никто устраивать не станет. Понял?

– А с какой стати тогда тот молокосос по нам из автомата шмалять начал?

– То дело другое. Вдруг у нас взрывчатка с собой, и мы что-нибудь взорвём? Сейчас они всё выяснят, промурыжат ещё немного, ну, в крайнем случае, придётся кого-то подмазать, и мы свободны. Всё понял?

– Да вроде, ясно.

– Вот и отлично. А сейчас заткнитесь и спите. Идиоты. Голова сейчас расколется. Вот сука. Хорошо приложил прикладом-то.

Сон не приходил. Где-то во дворе истошно лаяли сторожевые псы. Наверное, собаки почуяли медведя, а может быть, и другого зверя. За стеной слышались пьяные выкрики и ругательства. Напившийся солдат из соседнего «номера» высказывал своё крайнее неудовлетворение тем, что ближайшие четверо суток ему придётся провести в одиночной камере. Видимо, сервис там оставлял желать лучшего. Вадим так и просидел до самого утра, пока скрип ключа в замочной скважине не отвлёк его от совсем не весёлых мыслей и не оповестил о том, что кто-то пытается открыть дверь снаружи.

– Руки за спину. По одному выходим в коридор.

Хрипловатый голос сообщил о том, что пора выходить, а через несколько минут все трое уже стояли в кабинете у командира части.

Комбат, человек бывалый и повидавший немало на своём солдатском веку, нехотя осмотрел стоящих перед ним и тихо спросил:

– Ну, зачем приехали? Времени у меня мало, а точнее, в вашем распоряжении не больше пяти минут.

– Командир, понимаешь, тут дело такое.

Вадим вытащил из кармана скомканную стодолларовую бумажку и бросил её в ведро с мусором так, чтобы сидящий перед ним человек мог видеть, что он делает.

– В том отряде, который вы уничтожили, мог находиться и мой брат. Лишняя огласка в таком деле ни к чему. В общем, взглянуть бы на погибших, ну или документы посмотреть там какие-нибудь.

– Я вот что вам, ребята, скажу. Всё дело в том, что тех людей после не – безызвестных событий собрать в одно целое не представляется никакой возможности. Фасовать человеческое мясо по целлофановым мешкам мы, разумеется, не стали. Здесь же не мясокомбинат. А сейчас, я думаю, что там остались лишь обглоданные кости. Вот в этом куле остатки одежды. Забирайте. Дарю. Обгорелые бумажки и есть документы. Но вряд ли они вам чем-то помогут. Пробы ДНК взяли у всех. Результаты экспертизы будут готовы – когда точно, не знаю. Если там действительно находился Ваш брат, то сможете ознакомиться, предъявив документы, удостоверяющие личность, в местном отделении милиции. А сейчас шуруйте отсюда, пока в памяти. У меня слишком мало времени. Дневальный, давай сюда караул. Проводите их за территорию.