Уильям Сароян - Папа, ты сошел с ума

— А дома что с ними сделаем?

— Посчитаем.

— Ежели тебе охота считать, — сказал мой отец, — то высчитай, пожалуйста, девяносто девять фасолин из этого вот мешочка.

— Хорошо, — сказал я, — но фасолина ведь не доллар.

— Разумеется, не доллар.

— Зачем тебе девяносто девять фасолин?

— Затем, чтобы приготовить нам обед.

— Получу я сегодня свое молоко?

— Получишь.

— Терпеть его не могу.

— Известное дело. Сколько ты насчитал?

— У меня уже три кучки по девять фасолин в каждой, но среди них есть несколько очень мелких и несколько щербатых. Как ты хочешь, чтоб я и их считал вместе с другими или же нет?

— Нет. Отсчитай мне только целые, не важно — большие или маленькие, а щербатые отложи в сторону.

— И что ты сделаешь с ними?

— Брошу в котелок вкупе со всеми прочими.

— А зачем я считаю?

— Девяносто девять целых фасолин, — сказал мой отец, — плюс восемь или девять щербатых — это отличная мера, и кроме того, мне хотелось бы, чтобы ты порассмотрел эти фасолины повнимательнее. Скажи, пожалуйста, что ты в них еще заметил, к примеру?

— Ну, на некоторых, к примеру, кожура лопнула, а на этих двух набухла. Считать такие?

— В сторону, вместе с щербатыми. Я сам на них погляжу. Ты закончил?

— Да. Одиннадцать кучек по девять целых фасолин в каждой и отдельно — семь щербатых, три с лопнувшей кожурой и две с набухшей.

— О чем же свидетельствует все это, вместе взятое?

— О том, что совершенно одинаковых фасолин не бывает.

— О чем еще?

— Наверно, о том, что на свете не бывает двух совершенно одинаковых вещей.

— Молодец. Похвально. Теперь ты можешь переодеться, то есть сменить брюки на шорты, и спуститься на берег. Жди меня там. Как только я поставлю фасоль вариться, тоже надену шорты, спущусь к тебе, и мы побежим наперегонки к Красной скале.

— Ух ты!

Я натянул свои шорты и в мгновение ока скатился на берег. Через несколько минут подоспел и отец.

Красная скала в трехстах ярдах к востоку от дома моего отца. Откуда я это знаю? Так мне сказал отец. Мы с ним называем иногда эту скалу Красной чудо-скалой, потому что она одна на всем побережье — красная. Все остальные скалы здесь черные, разных черных цветов, она же — красная и к тому же со множеством оттенков. И высится она не у самой воды, а в некотором отдалении, так что море до нее докатывается только в самый сильный прилив.

Мы оба бежим обычно во всю мочь, не щадя сил. Условия соревнования предложил однажды я сам. Кто первым добирается до вершины, тот провозглашается победителем гонки и Королем чудо-скалы. В первый раз отец не соглашался бежать всерьез, он сказал, что слишком для этого стар, но я возразил, что не так уж он стар, и в конце концов он все-таки побежал, и вышло по-моему, то есть вышло, что вовсе он и не стар.

Когда мы с отцом устраиваем гонки, бег обычно начинаю я. Я командую: «Приготовься! Внимание! Старт!»

Отец мой на бегу всегда разговаривает. «Кажется, на сей раз быть тебе в хвосте», — поддевает он меня. «Да что ты!» И я весь превращаюсь в скорость и перегоняю его, и тогда он говорит: «Ну что ж, ты просто слишком скор для меня. Ты просто слишком молод, вот и все».

То же самое и сегодня — как только отец спустился к морю, я подал команду к забегу и первым сорвался с места. Это была настоящая хорошая гонка, и даже превосходная, и, может быть, лучшая из всех, какие бывали у нас, потому что отец мой разбежался не на шутку. Он трижды обгонял меня, но я все-таки пришел первым. Не думаю, чтобы он мог обойти меня, даже если старался бы изо всех сил. Я спросил его об этом, и он сказал: «И сегодня, и во все другие разы я старался изо всех сил».

Мы стояли на вершине скалы и смотрели на огромное море. Немного погодя мы сели — отдохнуть и поболтать.

— Ну, — начал мой отец, — что скажешь?

— Море как раз для меня. Когда-нибудь, па, я заведу себе дом вроде твоего.

— Что скажешь о школе? Вот о чем мой вопрос.

— А что о ней говорить?

— Как прошли занятия? Благополучно?

— К директору меня во всяком случае не посылали.

— Это уже неплохо. А сестренку свою ты видел?

— Она разыскала меня во время большой перемены на спортплощадке.

— Как она выглядела?

— Как всегда.

— А что говорила?

— Что ей тоже хочется приехать пожить здесь немного.

— В самом деле?

— Да. Она сказала, что нечестно с моей стороны жить здесь у тебя, а ее и не пригласить.

— Как-нибудь я поинтересуюсь у вашей мамы, можно ли мне привезти сюда и девочку.