Александр Окунь - Ученик аптекаря

Анри много раз пытался объяснить мне революционные принципы движения Агрегата, но я не способен был их усвоить. Однако он не отчаивался и продолжал свои попытки, а я послушно внимал, потому что не хотел его огорчать. Именно при одной такой его попытке в комнату вошла Вероника и сообщила, что Аптекарь ждет нас всех в зале. А когда мы спустились, то Аптекарь известил нас, что, как ему стало известно, общество «Нефритовые врата» собирается провести перед нашей аптекой демонстрацию протеста против сексуальной эксплуатации женского наемного труда.

— А почему у нашей аптеки? — недоуменно выставил вперед огромные ручищи Эли.

— Эта дрянь Шели имеет в виду нас, — сверкнула глазами Елена.

— Что будем делать? — озабоченно спросила Мария. — Нам как раз скандала не хватает.

— Попробую с ними поговорить, — неуверенно сказал Аптекарь.

— Как же! — В голосе Елены бурлил гнев. — Эти идиотки, к которым ни один нормальный человек на пушечный выстрел не подойдет, так они с тобой и будут разговаривать! Хоть бы ты попробовал своей эрототерапией их подлечить…

— Не подействует. — Аптекарь прищелкнул языком. — Они ведь себя считают здоровыми. Ну ладно, не удастся договориться — прибегну к крайним мерам.

— К каким это крайним? — Анри подозрительно покосился на Аптекаря.

— Как сказал Всевышний, готовя Иешуа к роли вождя, «возьми палку и бей их по головам»? — предположил Эли.

— К самым крайним, — воинственно сказал Аптекарь и задрал подбородок.

На следующий день, ровно в двенадцать часов пополудни, на улице, ведущей к нашей аптеке, появилась небольшая, человек двадцать, группа женщин. Впереди шла полная дама, несущая красный флаг, в центре которого был изображен зеленый квадрат, окаймленный по кругу черной полосой. За ней шли Яэль и Шели, а позади, попарно, остальные, несущие украшенные цветами высокие шесты с вибраторами и фалоимитаторами на концах. Заключали колонну две женщины, волочившие столик и две табуретки, а чуть в отдалении поспешала еще одна дама, толкающая трибуну на колесиках.

Трибуну подкатили к входу в аптеку, стол и табуретки поставили рядом. Женщины выстроились перед трибуной, Яэль и Шели уселись за стол, пошептались о чем-то, потом Шели достала из сумки колокольчик, встала, выпятила вперед нижнюю челюсть, потрясла колокольчиком и подняла руку:

— Дорогие члены общества «Нефритовые врата»! Сегодня мы собрались здесь, дабы возвысить голос протеста против очередного вопиющего к небесам проявления шовинизма. Слово предоставляется генеральному секретарю общества товарищу Яэль.

Яэль резко встала, смахнула со лба прядь седеющих волос и размашистым шагом направилась к трибуне. Мы все прилипли к окнам. Я впервые видел эту легендарную женщину. Сложения она была угловатого, с плоской грудью, костистое лицо обтянуто сухой желтоватой кожей, острый нос и тонкие губы. За стеклами очков в стальной оправе поблескивали холодные узкие глаза. Зайдя за трибуну, Яэль сняла очки, протерла их, надела и обвела взглядом стоящих перед ней членов общества.

— Сестры мои! Гордые женщины! Жертвы мужского террора! Настал час борьбы! Час восстания против шовинистской оккупации. Пришло время скинуть с себя гнет, подавляющий нашу честь и достоинство. Когда я говорю «скинуть», я говорю в буквальном смысле слова. Мы должны избавиться от ига примитивного существа, захватившего власть исключительно благодаря избыточной мышечной массе. От существа, чей внутренний мир жалок и убог, а внешний вид не может вызвать ничего, кроме отвращения и горького смеха. Для того чтобы сохранить и упрочить свою власть над женщинами, эти варвары используют весь арсенал средств, доступных их примитивному сознанию, включая террор во всех его проявлениях. Они применяют террор лингвистический: достаточно сказать, что существуют языки, в которых множественное число, когда говорится о смешанной паре, употребляется в мужском роде!

— Позор! — закричали женщины хором.

— Всеми силами противятся они равному представительству, ссылаясь на то, что критерием должны служить способности и таланты. Это террор социальный. Взгляните на нашего врага. — Яэль сделала жест в сторону аптеки. — Существо, поросшее волосами, как дикий зверь, коим, в сущности, он и является, с нелепым уродливым куском плоти, болтающимся между кривыми ногами. Ничего более бездарного и омерзительного, чем эта сарделька с прилепленным к ней снизу мешком, и вообразить нельзя. Многие наши прогрессивно мыслящие сестры пришли к выводу, что для них нет нужды в существе эстетически нелепом, интеллектуально неразвитым, весь смысл существования которого сводится к агрессии, насилию и тирании и которое, по сути дела, является не чем иным, как придатком этой самой сардельки.