Дмитрий Шишкин - Возвращение красоты

— Батюшка, я вот подумал… как бы это… поисповедоваться… душу облегчить, — неожиданно попросил Андрей.

— Да, да, конечно… Очень хорошо, Андрюша, ты это подумал. Только у меня епитрахили здесь нет… Ну да это не беда. Мы сейчас… да вот хоть даже шарфик твой освятим, и будет у нас епитрахиль… Это ничего… это можно, если совсем уж ничего нет…

Батюшка снял с шеи Андрея шарф, встал на колени, положил шарф перед собой и произнес:

— Господи… Ты же все видишь! Ты видишь сердца наши… покаяние, недоумение, скорбь… Без Тебя, Господи, мы ничего не можем доброго сделать… злодейства одни… Но признаем свои грехи, каемся горько в них и просим простить нас, падших… Я вот, грешный иерей, даже и молитвы на освящение епитрахили не знаю, и не думал, что пригодится когда… Прости меня, нерадивого… Но видишь желание мое горячее Тебе послужить, благослови этот шарфик… силой Твоей освяти его к совершению Таинства Исповеди, во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.

Батюшка осенил шарф крестным знамением.

— Ну вот, сейчас я его узлом завяжу, чтобы концы соединить, и можно будет исповедоваться… Ага… Вот так. Ну все, Андрюша, давай, кайся в своих грехах, проси у Господа прощения. В чем согрешил?..

После Андрея захотел поисповедоваться растрепанный мужичок в засаленном рыжем тулупе, за ним подошла заплаканная женщина с изможденным лицом, еще несколько человек. И какой-то огромный мужик, по виду купец, рыдал как дитя, не в силах сдержаться и сотрясаясь всем телом…

Когда разрешительная молитва была прочитана в последний раз, отец Кирилл обратился ко всем исповедовавшимся:

— Дорогие мои… Страшные времена настали, горькие… Но сами мы горечь эту приблизили, сотворили своими грехами, и кажется, вы уже это поняли… Я вот о чем сказать хочу. У апостола и евангелиста Иоанна Богослова в его Откровении есть рассказ о Жене, облеченной в Солнце… Это ведь о Церкви нашей сказано! И Жена эта рожает в страшных муках Христа [35] См.: Откр. 12, 1-2. . Вот то, что сейчас происходит, дорогие мои, с вами, со мной, — это и есть эти муки… В наших сердцах Христос рождается… и снова мы становимся Церковью, как бы ни грешили до этого, как бы кто из нас ни пал низко… Такова великая сила покаяния, сердечных слез, такова непостижимая сила всепрощающей любви Божией! Вот она-то и сияет как солнце и даже в ваших лицах сейчас сияет — я это вижу так ясно!.. А значит, Церковь не умерла… Да и не может она умереть, потому что Господь ее создал… Я не знаю, что с нами станется… Не хочу обманываться сам и вас обманывать… успокаивать понапрасну. Может быть, и конец пришел нашей земной жизни, но Свет, который даровал нам Господь, — он не пропадет даром… Он останется, и умножится, и будет светить другим, потому что без солнца мир не может жить, без солнца воцарится тьма, а тому еще не время, я верю… Ждет Господь еще многих и многих и собирает и соберет их еще от всех концов земли любовью Своей, а мы, верю, по милости Божией будем свидетелями и участниками этой радости, потому что у Бога нет мертвых, Он Бог не мертвых, но живых [36] См.: Мф. 22, 32 … И Церковь Русская не погибнет, я верю… очистится в страданиях… освободится от корысти, зависти, злобы, жестокосердия и надменности — от всего, чем мы ее — Облеченную в Солнце — заляпали, омрачили, мешая другим видеть Свет и чувствовать небесную Его красоту. Красоту распятого за наши грехи и воскресшего Господа! И будет она еще светить миру и призовет, обогреет, одарит Истиной многих и многих людей из самых дальних уголков земли. Такова уж воля Божия… А там и конец миру. Но и то не страшно. Страшно утратить Свет, без Солнца духовного остаться. А Солнце это сияет в Церкви и будет сиять до скончания века и в вечности! Аминь.

До рассвета еще далеко, на улице тьма. Снега почти нет, но ледяной, пронизывающий ветер метет по брусчатке, по остекленевшим лужицам белую мучнистую поземку. Очень холодно. Мороз, кажется, не только обжигает снаружи, но подбирается изнутри, и от этого как-то особенно мучительно и неуютно.

— Отец Кирилл, батюшка, вы не спите?.. — тихонько окликнул Андрей священника.

— Да нет… так… забылся чуть-чуть…

— Я вот все думаю… не могу не думать… Как мне простить этих,ведь без этого же нельзя, я знаю… А вот — не выходит никак.

— А ты молись за них, Андрюша. Молись, как можешь, чтобы и их Господь не оставил, чтобы дал еще время покаяться, безумие свое осознать и оплакать… Как бы человек ни ошибся жестоко в жизни, как бы он ни пал, всегда есть у него эта удивительная возможность — очиститься, омыть покаянием душу. И всегда, прежде чем судить других, приведи себе на ум эту возможность покаяния… эту вероятную чистоту человека в будущем и его примиренность с Богом. Тут уж волей-неволей умолкнешь в благоговении… Да и само желание докапываться до темных сторон, выискивать слабости и ошибки свидетельствует о нездоровом, не христианском отношении к ближним. Вспомни, как апостол Павел удивительно говорит: будьте братолюбивы друг к другу с нежностью [37] Рим. 12, 10. … Как хорошо сказано, а?.. Какая святая чистота, наивность, непосредственность детская! Где же в нас эти чувства святые? Где та предупредительность с почтением, к которой призывает апостол [38] См.: Рим. 12, 10. ?! Горе, горе, брат мой… И я не шучу ничуть. Мы в Православие точно играемся, а сути его, правды и силы отвергаемся как чего-то несущественного. Беда!..