Артем Ледовский - Сорок бочек

Алекс озабоченно посмотрел на свою потухшую сигару и приостановился у ближайшего ряда газовых рожков, которые минуту назад сменили электрические светильники. Он откинул защитный колпак и осторожно погрел сигару над открытым огнем.

- Я не совсем уловил то, что ты хочешь сказать. Каким образом армады безработных дармоедов отменяют хвостовых, предприимчиво забирающих то, что плохо лежит?

- А таким. Грядет глобальное разделение людей на две категории - умных и образованных, управляющих транснациональными бизнесами, и необразованных, сидящих перед телевизором, которых, заметь, будет подавляющее большинство. Хвостовы - это тонкая прослойка, стремящаяся к исчезновению под давлением расширяющегося большого капитала.

- Пресловутое разделение общества на две категории. - скептично усмехнулся Тема. - Который век люди обсуждают грядущие изменения в структуре общества на большинство и меньшинство, делая акцент на внезапно появившиеся внешние факторы. Однако ничего революционного не происходит. Разделение людей на большинство и управляющее большинством меньшинство - это текущее и извечное состояние общества. Рабы и их владельцы, крестьяне и феодалы, пролетариат и капиталисты. Общество постоянно трансформируется по одной и той же модели. Меняется лишь форма.

- Твоя мысль только подтверждает мои высказывания. Общество делится на касты. Как когда-то войско Хлодвига постепенно разделилось на крепостных и феодалов, что сформировало структуру общества почти на тысячу лет, так и сейчас происходит формирование новых двух каст - работающих интеллектуалов и телевизионных зрителей. Только правящий класс с течением истории значительно поумнел. Сегодня зритель не почувствует на себе никакого угнетения.

Наоборот, их будут бесперебойно снабжать деньгами и рекламой новых игровых приставок. Только вот, выбиться наверх будет все труднее и труднее. Представляешь, какими мыслями будет снедаем семилетний мальчик, весящий 110 килограмм и привыкший к мысли, что появление денег никак не связано с хождением на работу?

Тем временем коридор кончился широкой лестницей с резными перилами, уводящими куда-то вниз. Газовых светильников стало меньше, заметно потемнело. Друзья, потягивая сигары, неспешно спускались по ступеням.

- Ты прав, - покачал головой Тема. - Пресловутая догма о свободе, равенстве и братстве приводит к парадоксальной ситуации, когда владельцам капитала проще не эксплуатировать труд пролетариата, а, вооружившись автоматизированными средствами для производства и управления производством, откупаться от большинства социальными пособиями и налогами, предоставляя государству заботиться обо всем остальном.

- Начинается эра эксплуатации потребления. - сказал Алекс.

- Да-да, эксплуатировать труд нынче недешево. Лучше заплатить выходное пособие трудящемуся, чем оплачивать его рабочее место. Если каждый будет производить, откупаясь от большинства пособиями, то будущая конкуренция - это битва за то пособие, которое заплатил сосед-капиталист.

Лестница стала более узкой, ступени изменили свою форму, потертый мрамор сменился неровным скользким камнем. Воздух стал сырым и холодным. Газовые светильники более не освещали спуск друзей, на стенах вместо них появились коптящие факелы, кидавшие неровные отблески на мокрые каменные стены. Лестница оборвалась совсем темным коридором, уходящим куда-то вдаль. Свет, падающий с лестницы, выхватил из темноты массивные двустворчатые двери из широкой доски, обитые кованым железом. Друзья остановились перед коридором, всматриваясь в темноту.

- Нужен какой-то источник света, - сказал Алекс, фраза окутала его лицо облачком пара.

Не долго думая, Тема снял со стены ближайший факел и шагнул в коридор, отведя руку с факелом в сторону, чтобы пламя огня не мешало смотреть. Алекс поспешил вслед за Темой. У ближайшей двери друзья остановились, и Тема толкнул дверь свободною рукой. Та не открывалась.

- Закрыто? - пробормотал Тема.

- Давай, навалимся. - предложил оптимистичный Алекс.

Они уперлись плечами в дверь и с усилием толкнули. Та поддалась, открываясь и премерзко скрипя. Они шагнули в темноту, Тема приподнял факел, освещая помещение. Зал, в котором они оказались, был огромным. Впереди угадывались очертания какого-то невероятно большого предмета. Тема шагнул было вперед, но его удержал за рукав

Алекс. Он указал жестом на деревянную лестницу, спускавшуюся ступенями с небольшой каменной площадки, на которой они стояли. Тема покивал головой и пропустил Алекса вперед. Спустившись, они попытались оглядеться. Света не хватало. Алекс, издав сдавленный возглас, поднял какой-то предмет с каменного пола. Это был факел, точная копия того, что был в руках у Темы. Света стало немного больше, и он выхватил из темноты очертания огромной - в два человеческих роста - деревянной бочки, лежащей на боку в сумраке зала. Алекс обошел бочку и всмотрелся в темноту. Размахнувшись, он швырнул факел что есть силы вперед. Друзья ахнули - покуда факел летел, он освещал ряд огромных бочек, невозмутимо покоившихся на дубовых лафетах. Приблизившись к бочке, они рассмотрели небольшую, размером в две ладони черную табличку, на которой убористым почерком было написано мелом: "Chateauneuf du PБpe 1998, best after 2004".