Вячеслав Ледовский - Матримониальная политика

На Зее меня убивали уже двенадцать раз.

Поскольку я всякий раз возрождался, сам сомневаюсь, стоит ли все эти горестные и достаточно болезненные случаи засчитывать как полноценную гибель. Скорее, будем считать их временными командировками тела в небытие. Только тела, поскольку до моего разума, существующего обособленно от оболочки, местные жители добраться не в состоянии. Как ключ к жизни местного фольклорного бессмертного злодея, он находится в дальнем лесу, в избушке, в которую можно проникнуть только с помощью заклинания, в стальном ларце, и так далее.

Плюсом череды смертей является то, что со временем недоброжелатели оценили бессмысленность покушений вкупе с неминуемым разоблачением и возмездием, и потому моя жизнь стала несколько менее разнообразной. Последние полгода, так вообще, прошли достаточно спокойно. Я, как «вечный всадник» из местных легенд, странствовал послом доброй воли от одного повелителя к другому, выступая переговорщиком, арбитром, свидетелем, поверенным, сватом — в зависимости от ситуации. Зачастую — даже объектом поклонения, пророком, посланцем богов.

Но постоянно — в интересах установления мира на этой настрадавшейся от междуусобиц земле.

Не всегда и не всем эта миссия приходилась по вкусу.

И похоже, к моему искреннему огорчению, пришло время начать вторую дюжину реинкарнаций.

Полдесятка разбойного вида молодцов, которые шустро выскочили из широкой двери в отвесной стене и перегородили узкий мощеный серым камнем переулок, вступать в переговоры не стали. Даже не поставили перед классической дилеммой «жизнь или кошелек?», а почти разом пульнули из пяти арбалетов, переведя дело из предположительно уголовного в несомненно политическое.

Уклониться от заточенных стальных болтов на расстоянии сажени было практически невозможно. Кроме того, за моей спиной находилась лошадь, а её здоровье я ценил больше, чем свою уже неоднократно потерянную жизнь.

Потому без сомнений принял летящих посланцев смерти в себя. Трех в грудь, одного — в щеку, последнего поймал левым плечом. Шатнуло назад, но на ногах я устоял. Более того, успел выхватить меч, сделал шаг к нападающим, второй, на третьем стал рушиться под падающие навстречу клинки. Слева, справа, завершающим махом топором по позвоночному столбу мне отсекли голову.

На грязный, в засохших помоях булыжник упасть ей не дали, вовремя подхватили за порядком укороченную косицу.

Ну, хоть за это спасибо.

— А баяли, бессмертный, — выхаркнул бородатый крепыш, похожий на гнома, который и перерубил мою шею здоровенной секирой. — Даже и не пикнул. Сохо, это точно он?

— Он самый, — подтвердил двухметроворостый, чуть косоглазый, судя по запаху, с похмелья, детина, поднимая меня за волосы и вглядываясь в лицо. — Мне его во дворце показали. В упор, с пары вершков. Ладно, башку сдадим начальнику тайной стражи. Тем свои долги перед ним закроем. А насчет коня, оружия да одежы он ничего не говорил. Так что быстро раздеваем, пока всё на хату, потом барыгам. Ну что, взялись? Только, Чур, сапоги мои! Лапы у него здоровые, прямо как у меня!

Чуром, видимо, звали обезглавившего меня крепыша. Он насупился, но со старшим спорить не стал. В возмещение ускользнувшей обуви споро стянул с меня широкий кожаный ремень с серебряными вставками и перепоясался им с такой устрашающей гримасой на заросшей физиономии, что никто с ним по этому поводу в дискуссию вступить не решился. Похоже, Сохо и Чур были тут главарями, потому как их действия соратники под сомнение не ставили.

Не очень приятно, когда твое тело обирают мародеры. Но сопротивляться уже не было ни смысла, ни возможности…

По крайней мере, хорошо, что в этот раз удастся обойтись без длительных расследований.

Понятно, кто меня заказал. Ладно, завтра я с ним переговорю. Посмотрим, как барон Вертас, глава тайного приказа Зура, будет выкручиваться…

Облегчили меня от всего, имеющего ценность, со сноровкой, показывающей большой опыт в этом деле. Обнаженный обрубок тела за ноги утащили в коридор. На кровавый след выплеснули несколько ведер грязной, с овощными очистками и обглоданными костями, воды. Детина бросил осиротевшую голову в пыльный мешок и ушел следом. А лошадь с вещичками Чур, сопровождаемый молоденьким напарником, повели узенькими проулками к краю города, тем еще раз серьезно облегчив мои труды.

Гораздо проще забрать старое оружие и тряпье, чем тратить время на изготовление точных дубликатов. Конечно, создание новой телесной оболочки займет несколько часов. Но при обилии вокруг органики и с учетом имеющегося огромного опыта это не проблема.