Артем Ледовский - Сорок бочек

Встрепенувшись, он поднял голову и заметил, что как-то все стало по другому. Пропал голубой туман, обволакивающий некоторые здания до половины. Больше света зажглось, что ли? Откуда-то из-за угла вышел парень в черной телогрейке и, гадливо посмотрев на Василия

Игнатьевича, ускорил шаг, удаляясь.

Василий Игнатьевич усмехнулся в бороду, да, выглядит он не лучшим образом. Он с трудом поднялся и, подбадривая себя, захромал к своему дому, который стоял уже в двух, нет, трех кварталах отсюда.

Приблизившись к дому, он не увидел ни дворовых фонарей, ни тех, что должны были гореть у ворот. Окна дома смотрели на него холодно темными глазницами из-под блестящей сетки дождя.

- Вот это дела, - заворчал он, - Хозяина нет дома, а его даже никто не ждет… Все получат нагоняй по первое… Что такое?!

Василий Игнатьевич замер. Он уже был у ворот, но то, что он увидел, не дало ему перешагнуть через порог и не укладывалось у него в мыслях. Пристройки, построенной итальянцем не было! Она полностью отсутствовала! На ее месте был неухоженный сад, торчащий голыми стволами деревьев. Василий Игнатьевич перекрестился, ему стало страшно. Какая сила могла сотворить такое? Это было слишком для его измотанного рассудка. Он бросился к дому и замолотил кулаками по двери.

- Да что же это такое-то, Господи-и-и, - зашептал он безумно. -

Откройте! Чеслава-а-а!

Василий Игнатьевич опустился под дверью на ступень и прижался головой к кованному железу растрепаной седой головой. В глазах опять появились темные пятна и в ушах звенело тонко и противно, он сидел под дверью, которую никто не открывал и повторял:

- Откройте же, откройте, Бога ради!

Он заплакал и, всхлипывая и сбиваясь с дыхания, запричитал по-бабьи:

- Да, что же это такое-то? Дороги никак не найду! Все кусты, да кусты! Куда все подевались-то, Господи-и-и?! - Он застучал раскрытой ладонью в дверь из последних сил.

Дверь отворилась и отбросила его на несколько шагов на мощеную площадку перед домом. Василий Игнатьевич попытался подняться, но острая боль в ноге не позволила ему. Он поднял голову, чтобы увидеть, кто вышел его встретить таким образом. Он увидел среднего возраста мужчину с метлой в руке, который что-то резко говорил ему, отталкивая Василия Игнатьевича прочь со двора. Что-то неуловимо знакомое было в его внешности. Незнакомец сильно толкнул Василия

Игнатьевича и тот, пятясь, скоро оказался на улице. Он попытался подняться, но больная нога опять подвела, он оступился и упал с тротуара на мостовую, ударившись о край головой. Обезумев от боли и обиды, Василий Игнатьевич в полуобмороке подполз к воротам и потерял сознание.

В забытьи он увидел, как подошла к нему Чеслава и, показывая на детей, стоявших у ворот, по очереди назвала их имена. Затем появился

Гришка и осторожно прикоснулся к его плечу. "Пан, па-а-ан, - позвал он тихо. - Пора." Пан Маркович посмотрел на него косо, пожал плечами и покачал головой. Покойная мать, держа за руку отца, Игната, радостно сказала, "Вот он, отец-то твой! Вот он!" А затем из тени вышел старик, которого он прогнал со двора той осенью, когда купил этот дом. Он улыбнулся Василию Игнатьевичу и сказал, "Что смотришь-то? Пошли теперь, пора уже!"

Василий Игнатьевич все понял тогда, он встал и даже не заметил, что нога уже не болит, и голова стала легкой-легкой. Он оправил пиджак, погладил бороду и сказал, "Пора, так пора."

Той ночью пошел первый снег и засыпал мертвого Василия

Игнатьевича. Утром его нашли дворники, они стояли и обсуждали, что делать с телом. К воротам подъехала коляска, из нее выпрыгнул Гришка и, неторопясь, подошел к дворникам…

- Так оканчивается история про Василия Игнатьевича Протопопова, в общем-то, хорошего человека, - протянул Тема.

- Опять страшная история, Темка! - сказала капризным голосом Юля.

- Откуда ты их только берешь?!

- Из кармана достаю, - сказал Тема. - Знаешь, как у Маяковского,

"Я достаю из широких штанин…"

- Тема, слушай, а что было дальше с семьей с детьми? - спросила

Лена.

- С Протопоповыми? - переспросил Тема. - Пан Маркович забрал под свою опеку Чеславу и детей. Взял под свое крыло и все дела Василия

Игнатовича, чтоб не пропали за зря. А вдова с детьми переехала в деревню, где все Марковичи селились. Вот и все.

- Неужели такое бывает, - прошептала Лена. - Даже жуть берет.

- Бывает? - переспросил Пугач, он рассмеялся нервно.

- Бывает… - Он произнес непонятной интонацией и сгреб горстью волосы на голове. - В пьянстве вашем хроническом вы еще и не в такое поверите. Сибариты недоделаные.