Артем Ледовский - Сорок бочек

С грохотом обвалился кусок стены. Казимир и приказчик обернулись, строители разбежались в стороны, - пыль на углу здания медленно оседала.

- Ты кирку-то придерживай, когда по камню бьешь. - говорил бородатый рабочий с седыми кустистыми бровями молодому парню голому по пояс с перевязанной головой.

- Да, Збигнев, эта ты погорячился. - добавил другой строитель.

- Пан, пан идет. - зашелестело по толпе, строители расступились.

- Ты, любезный, так мне и дом весь разрушишь! - подходя, говорил

Казимир приказчику.

- Разойдись! - крикнул приказчик строителям. - Выбачайце, панове.

- это уже Казимиру. - Сию минуту все устроим.

Растолкав строителей, приказчик наклонился вдруг над кучей строительной пыли и двумя пальцами извлек что-то, в чем отразились и ярко заиграли солнечные лучи. Казимир протянул руку и в его ладонь тяжело опустился предмет, приковавший всеобщее внимание.

Монета. Спокойный и прекрасный лик короля Сигизмунда на аверсе.

На реверсе полный герб Речи Посполитой под монаршей короной.

Идеальная симметрия. Два королевских орла и две великокняжеских погони. Два шведских и готских герба внутри большого герба. И в центре маленький снопик. Герб величайшей из династий. Vasa.

Коронная. Сигизмунд третий. Sigismundus tertius dei gratia poloniae et sveсiae rex, magnus dux litvaniae russiae prussiae samogitiae livoniae zamosiae. 1621. Сто пять грамм чистого золота.

Этот тридцатидукатовик Казимир узнал бы и в темноте.

Сумерки застали Казимира в кабинете с лупой в руках над монетой.

Он рассматривал царапины на ней, пытаясь представить себе, как много лет назад кто-то неведомый по старинному обычаю на счастье положил в угол дома монету. Достал из кожаного кошелька, где возможно были и другие монеты, крякнул эдак: "была, не была" или может даже "пусть стоит дом на века" и вмял монету в свежий раствор.

Настенные часы пробили одиннадцать. Казимир невольно вздрогнул. В сумеречной тишине кабинета первый удар часов прозвучал как выстрел.

Монета лежала на бархатной подушечке, Казимир с лупой в руке рассматривал царапины на ней, пытаясь представить себе, как кто-то неведомый по старинному обычаю на счастье положил в угол дома монету. Достал из кожаного кошелька, где возможно были и другие монеты, крякнул, эдак: "была, не была", или, может, даже: "пусть стоит дом на века", и вмял монету в свежий раствор.

Казимир посмотрел за окно. Фонари еще не зажгли. Гибкие тени извивались в свете окон дома, и, как черные кошки, плясали по мостовой. Надо же, как повезло, подумал Казимир. Он улыбнулся, вспоминая озадаченные физиономии рабочих. Бывает же такое. Завтра же отнесу все монеты в банк. Незачем хранить дома такую драгоценность.

К тому же пол улицы видело ее. Он сделал хороший глоток из коньячной рюмки. Не верю. Он взял монету и приложил ее к щеке. Холодная, тяжелая она удобно прилегла к коже. Нет, это не сон. Вот она, я ее чувствую. Казимир рассмеялся.

В глубине квартиры послышался какой-то шорох. Померещилось?

Сердце бешено застучало в висках. В животе образовалась пустота. Кто там, хотел крикнуть Казимир. Вместо этого у него получилось невнятное хрипение. Неужели воры? Дурак! Надо было сразу все в банк отнести! Столько народу смотрело! Казимир зашарил по столу, пытаясь найти что-нибудь тяжелое. Рука наткнулась на холодный мрамор пресс-папье. Судорожно сжав его, он боком, осторожно ступая, подошел к двери. Только бы не скрипнула! Медленно опустив ручку, Казимир выдвинулся в коридор. Темно. Ни черта не видно! По стене, нащупывая путь руками, он прокрался в гостиную и, взяв у камина тяжелую чугунную кочергу, почувствовал себя несколько уверенней.

- Кто здесь?! - Казимир зажег керосиновую лампу. Медленно, с сумасшедшим сердцебиением, обследовал всю квартиру, комнату за комнатой. Никого. Он подбежал к входной двери и, затаивши дыхание, прислушался к звукам в парадной. Тишина. Негромко выругавшись, он вытер пот со лба. Вот ведь испугался! Казимир направился обратно в кабинет, зажавши кочергу под мышкой.

Черта с два я теперь усну! С улицы донеслись шаги и голоса.

Негромкий мужской голос и тихий женский смех. Это немного успокоило

Казимира. В конце концов, есть и соседи этажом выше. Если что, заору, глядишь, прибегут. Хотя, кто их знает, этих соседей…

Казимир залпом допил коньяк. Все будет хорошо. Наступит утро. Придет прислуга. Я отправлюсь в банк, на Захарьевской. Управляющего знаю, хороший хлопец, честный. Он вспомнил свой кабинет в Варшаве. С удивлением понял, что скучает по оживлению большого города. Улицы, помнится, не затихали как здесь. Жандармы ходили до утра. Казимир незаметно погрузился в тревожный полусон.