Дмитрий Липскеров - Пространство Готлиба

– Я ниже пояса ничего не чувствую, – напомнил я.

Она легонько шлепнула меня по ягодице и принялась за дело.

Ах как она это делала! В этой руке скрываются великолепная сила и огромный талант. С первого прикосновения душа рискует расстаться с телом!

– Мои ноги стали тонкими потому, – объяснял я ей, – потому, что я ими не пользуюсь, и мышцы атрофируются за ненадобностью. Раньше у меня были очень сильные ноги. Я мог пробежать марафонскую дистанцию и вытоптать дюжину полей.

– Продолжим? – спросил Hiprotomus, отрывая меня от наслаждений.

– Что? – не понял я.

– Ознакомление с моей жизнью.

– Почему это нужно делать прямо сейчас! – возмутился я. – Когда я занят!

– Сочетание приятного и полезного!

– Не вижу ничего полезного!

– Вы эгоист! – обиделся жук. – Когда вы о чем-нибудь меня просите, я непременно это исполняю! А стоит мне о чем-нибудь заикнуться, так у вас всегда найдется отговорка!

– Ну вы нахал! – в свою очередь обиделся я. – А как я вас давеча от птицы спасал! Не будь меня, вас бы склевали вместе с вашими рогами!

Hiprotomus всхлипнул.

– Ну что такое?

– Я старый.

– А при чем здесь возраст?

– Потому что мне уже три года, и я скоро умру, а вы меня все время обижаете!..

– А что, жуки так мало живут?

– Да. Наша жизнь коротка, – тяжело вздохнул Hiprotomus. – Если мой возраст переводить на человеческий, то получится, что сегодня мне исполнилось шестьдесят три года.

– У вас сегодня день рождения?

– Ага.

– Так я вас поздравляю!

– Спасибо, – поблагодарил жук. – Скорее, надо высказывать соболезнования.

– Что же мне вам подарить? – задумался я. – Хотите склянку с перекисью водорода? Или… Знаете, я видел в антикварной лавке коллекцию жуков. Ну, знаете, в такой коробочке, под стеклом… Это здорово дорого стоит, но вам понравится. Должно быть, это эротично для насекомых, как эротический журнал для людей!

– Вам бы понравилось, если бы вам подарили засушенную женщину?

– Нет, – честно ответил я.

– Так-то вот… Послушайте лучше мою историю.

– Ну, хорошо, – согласился я, окончательно расслабляясь под рукой Лучшей Подруги. – Только потому, что у вас день рождения…

– Несколько лет после трагической гибели Бертран я не мог расслабить свою душу и полюбить. Конечно же, я увлекался красивыми девицами, коих в Париже превеликое множество, но увлечения мои носили поверхностный и мимолетный характер, впрочем, как это свойственно всем студентам – подальше припрятать свою холостую жизнь от цепких ручек дочерей каких-нибудь замшелых полковников.

А закончив университет и устроившись инженером на гидроэлектростанцию, я познакомился с девушкой Полин, особой двумя годами старше меня, работающей секретаршей директора станции.

Она поразила меня своими стремительными руками, тонкими бровками вразлет, карими глазками и крошечной грудкой вразлет без бюстгальтера под шелковой блузкой.

Придя с чертежами к директору и ожидая, пока он освободится от посетителя, я не мог оторвать своего взгляда от этой пленительной грудки с ягодками сосков, трущимися изнутри о нежную ткань.

Девушка не обращала на меня внимания совсем, перепечатывая какие-то бумаги, стопкой лежащие на столе. Она делала это так ловко и быстро, что ее тонкие, словно ветки, руки то и дело взметались над пишущей машинкой, вытаскивая из нее использованный лист и вставляя в каретку новый.

– Вжик! – гуляла каретка по рельсам. – Вжик!

Я был зачарован ее стремительными руками с тонкими пальцами и обрезанными ногтями, закрашенными в красное.

– Вы кто? – спросила она, не отрываясь от работы.

– Меня зовут Аджип Сандал, – представился я. – Я ваш новый инженер.

– Я Полин Готье, старая секретарша. Работаю здесь уже шесть лет.

– Очень приятно.

Только теперь она оторвала свой взгляд от клавиатуры и посмотрела на меня более тщательно.

У нее оказался нос с горбинкой и глаза с легкой мутинкой, как будто она была слегка простужена или покурила марихуаны. Эта мутинка делала выражение ее лица почти безразличным к окружающему миру, а оттого воспламеняла интерес у окружающего мира к ней и к ее грудке вразлет.

– По какому вопросу? – поинтересовалась секретарша, найдя мой взгляд на своей грудке чем-то обыденным и давно привычным.

– Мы переоборудуем топливные отсеки, и я принес чертежи.

– Хорошо, – сказала девушка и тряхнула короткими крашенными в черное волосами. Они были уложены на висках в вопросительные знаки вниз загогулиной и подчеркивали маленькие бледные уши с дырочками в мочках. – Директор освободится через пять минут. Вы – араб?