Анхель де Куатьэ: Убить шамана

Последние несколько суток я не просто не мог заснуть, я не спал вовсе. Часами как раненый зверь блуждал по своей комнате из утла в угол. И все думал, думал… Мысли словно трупные черви пожирали меня изнутри. Я думал о себе, о тех, с кем я волею судеб оказался связан, — о Даниле, Андрее, Гаптене. О той роли, которая предназначена мне во всем этом спектакле. Лично мне.

Да, я понял, что это спектакль, что каждый из нас просто разыгрывает свои роли — «точки сборки». У каждого своя жизнь и своя игра. И все вместе мы не движемся ни к какой цели. Вместе мы идем в обратном направлении. Данила спасает людей от гибели. Гаптен выполняет миссию Светлых — помогать Избраннику. Для Андрея — это просто такая игра, он развлекается, присматриваясь к миру, глядя на него с другой точки.

Но разве возможно, чтобы этот мир изменился просто по воле людей? Да и откуда ей взяться — этой общей воле? Разве люди тянутся к Истине, к Свету, как считают мои «друзья»? Разве Скрижали и Печати что-нибудь для них значат? Нет. Может быть, людям приятно думать, что они соприкасаются с великим знанием, но разве они делают эти истины частью самих себя? Нет. Да и истины ли это?.. Тоже вопрос.

Мои «друзья» предлагают людям «работу над собой», а люди в большинстве своем совершенно не намерены трудиться. Нет, они ждут чуда. И они не ошибаются. Они ждут чуда, потому что чудо возможно. Нам кажется, что трудный путь — это путь правильный, потому что ничто хорошее не дается без усердной работы. Но это заблуждение. Дается. Нужно только захотеть и понять как. И все получится.

Мир — это не люди, это силы. Поняв это, ты можешь достичь всего, чего пожелаешь. Управлять людьми невозможно, ведь каждый настаивает на собственной индивидуальности, каждый считает, что к нему нужен «особенный подход», что его ситуация «уникальная». Но отвлекись от этой мысли, подумай о мире как о движении силы, разных сил… И тебе откроются невиданные возможности!

У меня появилась цель.

После первой бессонной ночи я не мог понять, что со мной произошло. Но уже на вторую ночь, к самому утру, со мной заговорил голос. Я перебирал звенья моего браслета и вдруг совершенно отчетливо услышал его в своей голове.

«Анхель, ты слышишь меня? Анхель, ты слышишь?» — спрашивал он, словно говорил это уже тысячный раз.

Я опешил. Голос казался мне незнакомым, но какое-то странное чувство подсказывало, что это голос моего покойного отца.

«Да, я слышу! Слышу!» — зашептал я.

«Ты должен вернуться домой. Да, — сказал голос. — Ты должен вернуться домой и узнать тайну моей смерти, Анхель».

«Твоей смерти?» — прошептал я.

«Моей смерти. Да, — ответил голос. — Ты Избранник, Анхель. Только ты. Да».

«Избранник?» — у меня внутри все похолодело.

«Да, — подтвердил голос. — Я умер, чтобы сохранить тебе жизнь. Да. Ты Избранник».

«Папа… Папа… — слезы покатились у меня из глаз. — Это ты?.. Как же это?..»

Я слышал голос своего отца. Впервые за много лет. Он говорил со мной. Говорил, как когда-то…

Мне вдруг представилось мое детство. Я вспомнил, как мой дед и моя мать аккуратно, исподволь, незаметно разлучали меня с отцом. Нет, нам дозволялось видеться, но именно дозволялось . Это не было чем-то само собой разумеющимся — но всегда каким-то событием . Мать или дед всегда присутствовали рядом, где-то неподалеку. Словно бы мой отец мог как-то навредить мне. В детстве я не понимал этого, а потом привык. Даже не думал, что может быть как-то иначе.

С самых первых лет жизни в меня вдалбливали две вещи, два правила: во-первых, что я — навахо, во-вторых, что мой отец — «странный человек». И действительно, в поведении отца было много необычного, странного, даже несуразного. Он зачем-то покинул Францию, хотя у него были там хорошие перспективы. И коммунистические идеи там тогда разделяли многие. Зачем он поехал в бедную и отсталую Мексику? Почему стал циркачом?

Как так получилось, что он сошелся с моей матерью? Они ведь были совсем разными… Совершенно. Мать — замкнутая, строгая. Отец — мягкий, открытый, простодушный. Я вдруг понял, что никогда не видел, чтобы мои родители разговаривали друг с другом! У них не было ни общих тем, ни общих интересов. Кроме того, отец редко бывал дома. Объясняли это просто: он уехал со своим цирком. Но что, если эти «отъезды» были только предлогом, чтобы разлучить нас?..

— Ай-люлю, ай-люли! — послышалось откуда-то сбоку.

Яповернул голову. В кресле через проход сидел средних лет мужчина и качал на руках мальчика. Ребенок был еще совсем маленьким. Может быть, полутора или двух лет. Странно, что я не заметил их раньше — отца с сыном. Дети обычно привлекают к себе внимание, но я не помнил ни мальчика, ни его отца. А мы ведь прошли паспортный контроль, таможню, вместе ехали в автобусе к самолету, поднимались на борт…