Идо Нетаньягу - Итамар К.

— Будет у тебя время. Сколько дней могут продолжаться съемки? Не забывай, что мы не голливудская студия с ее огромным бюджетом. Кто-нибудь поможет тебе. Например, Узи Бар-Нер, режиссер. Я вижу, ты чем-то озабочен. Не волнуйся, его имя не появится в титрах.

— Вряд ли мне нужна такая помощь.

— А я думаю, она не помешает. Пойми, это твой первый фильм. С Менахемом Мурамом мы договорились об этом еще до голосования. Я не сомневался, что ты согласишься на такое прекрасное предложение. Ну, к этому мы еще вернемся. Надо обсудить более важные вещи. Знаешь, Итамар, мне просто не терпится начать съемки. Я уже думаю, как подобрать актеров, где взять напрокат аппаратуру, где найти лабораторию подешевле… Кстати, первым делом нужно найти место для натурных съемок. Между прочим, в этом деле Узи Бар-Нер дока … А что с камерой? Тебе никогда не приходило в голову снимать на шестнадцать миллиметров вместо тридцати пяти? Ты, конечно, знаешь, что разница в стоимости огромная.

— Шестнадцать миллиметров? — поразился Итамар. — Мы ведь говорим о фильме для широкой публики. А не о каком-то студенческом проекте.

— Безусловно.

— Если так, то все равно придется перевести его на нормальный формат, чтобы показывать в кинотеатрах.

— Правильно.

— Так в чем же смысл?

— А-а, я знал, что ты так отреагируешь. Не понимаешь, к чему я клоню? Идея возникла у Ури Миликена, моего советника по вопросам искусства. Кстати, маленький тебе, Итамар, совет: человеку стоит платить только за его мозги. И какие же мозги у Миликена! Какие идеи! Я говорю сейчас не только о цене пленки и печати в лаборатории. Путь к залам длинен, Итамар, очень длинен; если ты снял удачный фильм на узкой пленке, то все говорят: это оригинальная вещь, картина начинающего режиссера, это настоящее искусство. А что говорят о новом тридцатипятимиллиметровом фильме?

Итамар пожал плечами.

— Я скажу тебе. Говорят: ну, еще один коммерческий фильм. Еще одна попытка копировать Голливуд. Этого мы хотим? Разве у нас есть шансы конкурировать с ними? Но картина, снятая на шестнадцать миллиметров, совсем иное. Никто, кроме нас, не будет знать, что «Lieder» снят почти с нормальным бюджетом. Ты сможешь послать такую картину на малые фестивали, на первые показы — и если получишь приз…

— Я до сих пор не понимаю…

— Жаль, что здесь нет Миликена. Он бы тебе все прекрасно объяснил, но что делать, если он в эти самые минуты выступает перед комиссией кнессета по образованию. Мы пытаемся внедрить нашу компьютерную программу «Дигитопейнтер» во все школы Израиля. Потрясающая программа. Представь себе, она включает в себя все самое передовое в израильском искусстве. К тому же она интерактивна. Ребенок сам учится рисовать, тренируясь, он может копировать всех великих. Ведь в последнее время выяснилось, что каждый из нас — художник в потенциале! Иногда трудно поверить, чего мы достигли в науке… Словом, Миликен предложил организовать премьеру твоего фильма в музее «Уитли» в Нью-Йорке или в Музее современного искусства. Что это даст? Шанс на рецензию в «Нью-Йорк тайме». Гарантии, конечно, нет, но нельзя быть пессимистом. Возможности безграничны. Сделаем видео. Разошлем копии во все крупные телекомпании. Ты знаешь, что Эй-би-ди во Франкфурте платит… минутку, мне кажется, это не Эй-би-ди.

Каманский порылся в кармане пиджака, вытащил оттуда несколько разноцветных бумажек и быстро просмотрел их.

— Я был прав, не Эй-би-ди, а Эй-ар-ди. Есть и Ви-ди-ар в Кельне и другие тоже. Эти иногда платят до восьмидесяти тысяч марок за полнометражный художественный фильм. А немецкая марка — очень сильная валюта, хотя, конечно, не известно, удержится ли она на этом уровне, пока выйдет фильм. А почему бы им и не взять «Lieder»? Фильм о певце, который поет по-немецки.

— Меламед еврей и родился в Израиле.

— Кто сказал, что эти гои должны заранее знать все детали? Между прочим, можно продать картину и американским станциям учебного телевидения. Уловил принцип? Мы можем отлично заработать еще до того, как фильм выйдет в широкий прокат! Но все это при условии, что мы сделаем высокохудожественную вещь. Пойми, шестнадцать миллиметров — это кристально чистое искусство. Я люблю красоту, Итамар, и оригинальность, будь то кинофильм или отель. Может быть, поэтому меня воротит от идеи создания сети отелей, ну просто воротит. Да, именно шестнадцать миллиметров! — снова подчеркнул Каманский.

— Вы не заинтересованы в том, чтобы показать фильм в Израиле? Для широкого зрителя?