Идо Нетаньягу - Итамар К.

— Несомненно. Но каких трехсот тысяч? Сумма сумме рознь. Если бы ты не провалился на экзамене на аттестат зрелости, то, наверно, понял бы, что у каждого доллара из этих трехсот тысяч есть свой особый вес. Триста тысяч для произведения вроде твоего — это ценность, это доллары для кино, у них нет другого назначения, кроме кино. Если они не пойдут на твой фильм, то пойдут на другой. У моих же трехсот тысяч по сравнению с теми — другой, так сказать, удельный вес, совсем иное качество. Это деньги созидающие. С одной стороны, они дадут возможность получить подарок академии. (Кстати, это их удивительное «удваивающее» свойство может проявиться через неделю-две. Все зависит от твоего поведения на заседании комиссии.) С другой стороны, когда я заберу их обратно, — не волнуйся, Итамар, не заберу прежде, чем ты получишь подарок от академии, — они выступят в иной роли: вложения, акции, проекты. Они подрастут, полезут в гору, помогут нам заработать… Ладно, я слишком увлекся, унесся далеко в будущее.

— Но…

— Опять «но». Когда ты прекратишь эти свои «но»? Я кладу тебе в руки свои кровные денежки, верю в тебя — и все, что ты можешь сказать мне, это «но»… Ты даже не узнал до сих пор, что именно их не устраивает в твоем сценарии. Иди к ним и послушай, у них есть, что тебе сказать. Иногда нужно уметь слушать, ты молод и, по-видимому, еще не научился этому. Их стоит послушать, они замечательные люди. Ты, вообще, знаешь, кто они, члены академии? Доктор Ицхак Авиталь, человек очень образованный, ученый, член консультативного совета по присуждению премии президента; он, так же, как и я, заседает в комиссии Гистадрута [3] В этой организации воспитывалась сионистко-социалистическая элита, из нее вышли многие будущие руководители еврейского государства. по присуждению премии «Серп» за достижения в труде и общественной деятельности. Он автор монографии «Строительство у ацтеков в связи с проблемой десяти утерянных Израилевых колен» и еще ряда важных исторических исследований. Кого только там нет! Профессор Ярив Хофштеттер, известный деятель в области просвещения. Кстати, он редактировал последний выпуск сборника «Симаним» и снабдил его длинным предисловием. Ты, случайно, не читал?

— Нет, не читал. По правде говоря, был занят работой над сценарием и поэтому почти ничего не читал в последнее время.

— Жаль. Ирония судьбы — я, простой бизнесмен, как раз стараюсь постоянно быть в курсе последних культурных достижений. Такова уж наша еврейская традиция.

Каманский подошел к книжным полкам.

— А ты, уже можно сказать принадлежа к нашей культурной элите, — он стал копаться в книгах и видеокассетах, — не потрудился даже нюхнуть изумительные запахи, доносящиеся из нашей интеллектуальной кухни.

— В отношении академии…

— Я и говорю об академии. «Масада: зеркало и миф» — так называется сборник. В нем напечатаны статьи ведущих психологов, занимающихся проблемой коллективных самоубийств. Я не нахожу его здесь, жаль! — Каманский снова плюхнулся в свое кресло. — «Мыслительную работу по редактированию проделал сам Хофштеттер» — так сказал Звулуни. Он встретился со мной, чтобы узнать, смогу ли я посодействовать ему в получении у министра иностранных дел должности культурного атташе. Не важно в какой стране, только по возможности не в Африке. Разумеется, лучше в Европе или США, хотя Южная Африка тоже не исключается. «Мыслительная работа» — именно так сказал Звулуни. Не нужно тебе объяснять, что писатель с мировым именем тщательно подбирает слова и не бросает их на ветер. Теперь ты видишь, какого калибра люди заседают в академии. Конечно, я не могу тебе обещать, что все они придут на встречу с тобой. Менахем Мурам, писатель и драматург, наверняка будет — у него в высшей степени развито чувство ответственности. Только помни: судьба нашего фильма зависит от этого заседания. Знай, что у Миши Каганова, фильм которого «Незрелый виноград» тоже финансировал я, возникла небольшая проблема. В конце концов он таки внес изменения, и они дали пятьсот тысяч. Но то был совсем другой фильм — мюзикл, ты же знаешь. Мы истратили только четыреста тысяч и остались с чистой прибылью еще до того, как картина вышла на экраны. Так вот, как я уже сказал, Каганов исправил и… Ну, остальное ты ведь знаешь. Это уже принадлежит истории.

Каманский оказал честь Итамару, проводив его до самого выхода из отеля. Там, возле крутящейся двери, он подбадривающее похлопал его по плечу и пожелал успеха на встрече в академии.