Идо Нетаньягу - Итамар К.

С того дня, как Каманский появился на горизонте и пообещал поддержать фильм, Итамар представлял себе патрона человеком, худощавым, сдержанным, совсем не таким, какой сидел сейчас перед ним, беспрестанно ковыряя в ухе концом позолоченной ручки. На то была своя причина: видимо, на Итамара повлияла надпись, сделанная на возвращенной ему копии сценария. Возле заголовка стояло лишь одно слово: «Благородно». Так написал Каманский большими синими буквами, может быть, той самой шариковой ручкой, которую он сейчас вытащил из уха и положил на стол. Это слово конечно же крепко засело в мозгу Итамара и вспомнилось, когда он пришел в пентхаузотеля «Тиферет».

— Верно, для меня это небольшая сумма, — продолжал рассуждать Каманский, — признаю. Но деньги — это деньги, и, если у нас не начнут относиться к деньгам так, как относятся к ним на Западе, то есть с подобающим уважением, мы ничего не добьемся. Поэтому я считаю, что академия — это особый, редкий инструмент, подобного которому нет во всем мире. Воспитанники «Микве Исраэль [2] «Микве Исраэль» («Надежда Израиля») — старейшая в стране сельскохозяйственная школа, основанная в 1870 г. Одно из первых еврейских поселений нового времени в Эрец-Исраэль. С 1930-х годов «Микве Исраэль» стала центром подготовки активистов молодежной алии, а также бойцов Хаганы — ядра будущей израильской армии. Здесь воспитывалась сионистско-социалистическая элита, отсюда вышли многие будущие руководители еврейского государства. » должны гордиться результатами своих усилий — прекрасным инструментом, позволяющим таким людям, как я, войти в сферу культуры, вложить свои средства и — я не отрицаю — заработать на этом и в то же время помочь родиться шедевру, который потом обойдет весь мир во славу народа и государства.

Каманский вылез из кресла, шагнул к окну и бросил взгляд на распростершийся внизу Тель-Авив. Затем взор его устремился дальше, к просторам голубого моря.

— Только неделю назад я вернулся из Цинциннати, — сказал он, не отходя от окна. — Там прошел фестиваль израильского кино. Наслаждение, просто наслаждение… Ты понимаешь, обычный город в центре Соединенных Штатов, и там, именно там состоялся фестиваль израильского кино! Невероятно! Меня пригласили в качестве продюсера фильмов «Солдатня» и «Зеленые небеса». Чувство гордости, охватившее меня во время демонстрации картин, невозможно передать словами. Там был также Амнон Гошен, который, по-моему, великолепно сыграл роль израильского захватчика-садиста в «Солдатне». Может, нам удастся заполучить его за полцены. Посмотрим… я не хочу распространяться на эту тему, чтобы не сглазить… Но не все пройдет легко. Некоторые вещи обойдутся дорого.

— Я знаю. Но я уверен, что и с тремястами тысяч можно…

— Разумеется, бюджет — триста тысяч и ни гроша больше. Думаю, часть актеров согласится работать бесплатно. Мы ведь знаем, в нашей маленькой стране только дай им возможность сниматься — и они прибегут. Что делать, в определенных сферах мы еще не избавились от былой провинциальности. Кстати, по-моему, даже Равиталь Кадош не против участвовать бесплатно, только позволь ей раз-другой обнажить свои груди.

— Равиталь Кадош? — Итамар понятия не имел, кто это такая.

… Возможно, на него повлияло не только слово «благородно». Итамар, с его богатым воображением, наверно, ожидал увидеть перед собой некоего двойника Бенциона Апельбаума — своего первого «мецената», подарившего ему новую скрипку. Итамару тогда только исполнилось девять.

«Ты обязуешься играть с открытым окном, и я буду получать удовольствие от своего капиталовложения», — сказал ему Апельбаум глубоким мелодичным голосом. Итамар остро воспринимал все происходящее вокруг и запоминал впечатления на всю жизнь. В детские годы в Иерусалиме он проводил долгие часы в доме у соседа, слушал пластинки с записями классической музыки и перелистывал многочисленные книги по искусству из богатой библиотеки Апельбаума.

— А чему ты удивляешься? — Голос Каманского вернул Итамара к действительности. — Да, сиськи у нее порядком обвисли. Ну и что? От этого сломается твоя камера? Даже не идеальная нагота — тоже искусство, а мы должны считать каждый грош. А может быть, как говорят многие, именно не идеальная нагота и есть искусство. Тебе придется немного изменить сценарий в этом месте, но такую цену стоит заплатить. Нужна осмотрительность.

— Но если вы считаете, что трехсот тысяч долларов хватит, то почему же…