Коллектив авторов - Были 90-х. Том 1. Как мы выживали

Мы это предусмотрели. Наварили поверх дверей будки рельсу. Никакой трос ее не вырвет.

«КрАЗ» — карьерный самосвал. Совершенно не приспособленный к дальним рейсам. К нему просто приварили рефрижераторную будку, набили продуктами под завязку. Машина мощная, но не скоростная. В кабине гул, как в тракторе. Спать негде. Игорь на сиденьях дремлет, я на полу. От шума голова не своя. И ползем с перегрузом. Доехать обязаны, раз взялись. В дождь, в грязь, по глине и песку, по щебню.

Думаю: «Когда Игорь мне даст рулить?»

Вторые сутки почти без остановок шпарим. Завариваем «Доширак», чай литрами хлюпаем, деньги экономим. Магнитофон сломался. Радио в глуши нет. Только рев мотора.

— Игорь, ты устал, давай я порулю, — предлагаю.

— Нет. Тут слишком опасно. У тебя опыта такого нет. Перегруз большой. Дороги кривые, скользкие, перевернемся легко. Обратно поедешь ты.

И правда, смотрю, на обочинах то фура вверх колесами лежит, то бортовой длинномер по грязи в откос снесло, и даже легковые разбитые то тут, то там валяются… Ладно, едем, молчу…

Добрались до парома в Усть-Куте, по реке Лене плыть суток несколько. Дождище хлещет. А в кабине хорошо, тепло и тихо. Капли по крыше тук-тук.

Стоим у причала, ждем погоды и очереди на паром. Нам хорошо. Дальше нас повезут по реке. Отдых…

Наконец-то заехали на паром. Весело, машин много. Шофера все разные, со всей страны… Из кабин музыка орет, кто-то по видео кино смотрит. И красоты реки сибирской неописуемой. Наслушался там баек дальнобойщиков матерых. Хоть роман пиши…

По Лене сплавлялись, наверное, суток пять. Эти места прекрасны и в штиль, и в грозу.

То скалы отвесные, то холмы, то перекаты опасные, бурные, то мели тайные, скрытые. Медвежата на берегу разок играли, сам видел. В тех местах снимали прекрасный советский фильм «Угрюм-река», там шаманка Синильга была — на берегу ей даже памятник каменный есть. В общем, места странные, заповедные, малолюдные, дикие.

На пароме тоже интересно. Много якутов, и уже грамотных и совсем еще дремучих. Водилы все перезнакомились, сдружились. Один Игорь ходит, как туча, мрачный. Спит, молчит или огрызается…

Я всегда на берег хожу, когда в селения местные причаливаем, наблюдаю за людьми, животными, домами, хозяйством. Так все необычно, своеобразно, интересно. Например, никогда не видел в деревнях наших столько чистокровных лаек, больших, пушистых, наверное, ездовых. Еще заметил, к подходу парома сельские жители готовятся, как на праздник. Местные женщины надевали национальные наряды и бусы, а мужчины сапоги блестящие и пиджаки…

Игорь не ходил на причалы, обычно в кабине спал. А мне-то негде. На полу надоело. Правда, потом приютил меня на время сплава один добрый водитель, он ехал один, а у него в супер-«МАЗе» два спальника.

Еще вот достопримечательность. Есть посередине реки Лена остров. Небольшой, с песчаными отмелями, тихими заводями, без скал, поросший скудной растительностью, за исключением нескольких высоченных сосен. Рассказывали шоферы, что на том невеликом островке свил себе гнездышко старичок-лесовичок. Дед Федор, кажется. Если хорошая погода, мог тот древний отшельник выйти на берег островка и приветливо помахать рукой проходящим мимо судам и паромам.

По вечерам собирались мы на корме парома, пили обжигающий крепкий чаек, разговаривали, много интересного там услышал. Из жизни шоферской, дальнобойной, да и вообще о жизни разных людей.

Рассказывали о легендарном дальнобойщике Саныче. Его многие знают из водил. Ради экономии начал он ездить в одиночку в далекие северные рейсы на своей фуре. Без напарника. Да так и привык к этому. Хотя всем понятно, насколько это тяжело и опасно в дороге.

И случилось однажды Санычу замерзать. Какая-то поломка в дизеле. Лес, тайга, темень, метель, мороз за сорок. Двигатель заглох. Саныч костер развел, думал, ненадолго сломался. Пробовал отремонтировать дизель — никак. Руки-ноги мерзнут, света мало. А тут пурга, метель, машин проезжающих нет совсем. Пережидают где-то шоферы пургу. Так и отморозил Саныч себе все пальцы на ногах и частично на руках.

Но спасли его дальнобойщики. Груз доставили получателю, а самого Саныча в больницу местную. Выжил водила. Ампутировали пальцы на руках-ногах, подлечили. Вернулся домой. Жена, вся в слезах, вопит истерично:

— Ну что, старый идиот?! Вдоволь накатался в одиночку по северам?! Вот теперь сиди дома, инвалид…

Саныч молча отдал жене деньги за рейс. Потом дней десять пил. После всего этого опять стал подумывать о рейсах. Дальнобой — это не только тяжелая работа, но и образ жизни. Дорога дальняя как наркотик тянет. Шоферы, как и моряки. В рейсе мечтают о доме, а дома о рейсе. Вот и вернулся искалеченный Саныч за руль, опять колесит где-то по северам.