Коллектив авторов - Были 90-х. Том 1. Как мы выживали

Редькин словно угадал мои мысли:

— Мы, конечно, обязаны довести это дело до суда. Но преступника тут же, в зале суда, отпустят по амнистии. — И деловито развернул передо мной какой-то документ, где было написано: «Амнистия предоставляется…», — наш случай как раз подпадает, судья — свой человек.

Я сидел, не в силах произнести ни слова. Капитан, видимо, понял мое состояние.

— Вы сейчас идите, обдумайте все хорошенько, а завтра в это же время приходите с вопросами.

Я кивнул головой, поднялся и направился к выходу. И когда уже был в дверях, Редькин добавил:

— Вы же не хотите, чтобы эта тетрадь попала в налоговую полицию и уголовное дело возбудили уже против вас.

Я не спал всю ночь, едва задремав, тут же просыпался, снились какие-то кошмары. Разные мысли посещали мою разгоряченную голову.

К утру принял для себя решение: включаюсь в игру, ставки высоки, но игра стоит свеч. Частично игроки уже назначены, остальных я должен выбрать.

Итак, я — потерпевший, одна из бухгалтеров, молодая симпатичная работница, делает ревизию на складе, обнаруживает недостачу и готовит документы для следователя, мой заместитель — свидетель, он предполагает, как вор мог осуществить кражу. Остается самое главное — найти кандидата на роль вора.

— Слушай, Иосифович, а что, если Федьке-алкашу поручить это дело? — предложил через день мой зам. — Он уже был на зоне, правда, давно и вроде бы завязал, но подворовать немного, по мелочи, на бутылку не прочь. Думаю, за десять тысяч зеленых согласится. Ему такие деньги в жизнь не заработать. — Я согласно кивнул головой. Федька работал в цехе на уборке, но в склад доступ имел. — Пригласи его к себе в кабинет, возьми водочки, закуски получше и побеседуй с ним после работы.

Так я и сделал. Федька согласился не сразу, опасливо озирался, задавал вопросы:

— А если что-то сорвется и меня посадят?

— Да не посадят, — успокаивал его я, — никто не заинтересован, ты же можешь потом все это дело вытащить на свет божий. Кому нужны неприятности.

Только после третьего стакана он дал свое согласие.

Заплатить пришлось и бухгалтеру, как-никак новые документы стряпала, но обошлась она значительно дешевле.

Я с интересом и волнением следил, как Федька давал признательные показания и подписывал протокол. Все на полном серьезе так, будто ни следователь, ни преступник не знают, что ломают комедию.

Очень сильно волновалась бухгалтерша, она-то уж точно совершала должностное преступление, подделывая документы.

Наконец, настал день суда. С утра мы с замом уламывали бухгалтершу: она ни за что не хотела идти в суд. Лучше бы и не ходила, даже заикаться начала от волнения, могла сорваться, но числилась в списке свидетелей, и, если бы не пришла, волноваться пришлось бы уже мне.

— Зачем я там? Я свое дело сделала, документы предоставила, — тараторила она, — не пойду.

Кое-как уговорили, пришлось купить цветы, которые она любила, роскошный букет, и преподнести новенький компьютер.

Однако и я волновался отчаянно. Все вроде продумано, но ведь суд-то настоящий, и если что-то не так, то и посадить могут взаправду.

Федька оказался достойным артистом, держался спокойно и просто, признал вину, рассказал, зачем брал продукцию, чтобы продать и выпить, естественно. Даже подготовился к вопросу о том, как она, эта продукция, выглядела и как он ее тащил. Аванс в размере двух тысяч он получил от меня заранее, и тревожило только одно, чтобы не напился раньше времени. Но пронесло.

А вот бухгалтерша запиналась и путалась и доставила мне много неприятных минут, притом что Марья Ивановна допрашивала ее с особым пристрастием. Чувствовалось, что она сразу возненавидела свидетельницу за ее красоту и молодость. Впрочем, мне казалось, что судья весь мир ненавидит.

— Встать, суд идет!

— …суд признал виновным в совершении преступления, предусмотренного статьей… и приговорил… к трем годам исправительных работ…

У меня екнуло сердце, Федьку всего перекосило, казалось, он сейчас грохнется на пол.

— …применить амнистию согласно… и освободить из-под стражи в зале суда.

Вышел я из этого зала, покачиваясь, не веря еще до конца, что все кончилось и суд благополучно свершился.

Через полгода, когда дела мои наконец-то пошли в гору, я позвонил в отдел и попросил капитана Редькина. Захотелось поблагодарить его, ведь это он дал мне возможность встать на ноги, хотя и не совсем традиционным путем.

Дежурный, прежде чем соединить, поправил меня: