Дарья Асламова: Записки сумасшедшей журналистки

– Почему ты развелся со своей женой?

– Между мужчиной и женщиной никогда и никто не сможет ничего объяснить. Когда два человека разводятся, они приводят миллион причин – теща, собака, дети и все такое. Но это че-пУха, люди разводятся по-другому, и ни один из них не скажет правды.

Что было между двумя, пусть между ними остается. Когда мужчина говорит, что у него что-то было с женщиной, он либо врет, либо дебил. Я никогда не ставил своих партнерш в неловкое положение. Чего не скажешь о тебе, – ты почему-то решила все это рассказать.

– Но ты же меня простил?

– Да, но я прощаю только один раз.

– А что ты сделаешь, если я еще раз тебя подставлю?

– Подам в суд, выиграю его со скандалом и раздену газету до нитки.

– Ну, газету можешь раздевать.

– Я и тебя раздену.

– С меня нечего снимать, кроме моих платьев. Скажи, а женщине легко вытянуть из тебя деньги?

– Легко, я не жадный, но вполне реальный человек. Я и норковые шубы дарил, но всегда помнил, что после всех трат на дорогие шмотки должен остаться прожиточный минимум.

– У тебя есть джип, мобильный телефон, загородный дом. Ты считаешь себя богатым человеком?

– Во всяком случае, бутылки не собираю.

– Как ты относишься к выражению "дорогая женщина"?

– Как бы ни была хороша и шикарно одета женщина, но ее красоту играет ее мужчина. Вот представь себе такую ситуацию – выходит царь, а к нему все повернулись спиной. Он говорит: "Я царь". А ему в ответ: "И что? Ну, царь и царь". Царя играет его окружение."1ужчина должен быть чуть сзади своей женщины, на полшага, сзади в прямом и переносном смыслах. держаться в тени и тактично подчеркивать, что в любом pfittTggTBe его женщина – королева.

– Какой тип женщин тебя больше всего привлекает? Блондинки, брюнетки, большая грудь или маленькая и т. д.?

– Ты сейчас говоришь о женщинах, как на бегах о лошадях. К счастью, обаяние женщины не зависит от экстерьера. Мой идеал – моя мама в молодости. И мать, и бабка были безумной красоты женщины. Это была иная красота, светящаяся. Сейчас все девальвировалось, все какое-то блеклое, можно нарисовать глаза, губы, сделать прическу, но внутреннего света нет. Моя мама светилась, потому что у нее был папа. Я не знаю человека, который о моем отце сказал бы плохо. Они всю жизнь прожили нерасписанными. Для них это было неважно, они просто любили друг друга. Отец не хотел унизить мою мать штампом в паспорте. Он говорил ей: "Я тебя люблю.

Разве ты мне не веришь?" "Женат" – само слово скверное.

У меня был уникальный дед, который три раза сидел в сталинских лагерях. Дед был из простых, а бабушка – дворянских кровей (все документы о своем происхождении она съела). В студенческие годы я привозил свой курс к бабке в Иваново. Она мужиков обожала, а на девчонок смотрела как на непригодность какую-то. Мужик может и грядки вскопать, и дров наколоть, а с девчонок что возьмешь? Когда вы, женщи-НЬ1, придумали эмансипацию, вы сами себя унизили. Вы себя превратили в жижу. Вы теперь все. Делаете – и асфальт кладете, и ядра толкаете, и сваи забиваете. Мужик, которому жена говорит:

"Я больше тебя получаю", уже психологически не может быть мужиком. Для мужика это смерть. Всю жизнь на Руси была фраза: "Кто хозяин в доме – я или Марфа?"

– В "Театре" Моэма великая актриса, влюбившись, начинает бездарно играть, поскольку изображает на сцене подлинные чувства. А тебе не мешала в кино твоя влюбленность в партнершу?

– Конечно, мешала, особенно когда я начинал вносить в игру свои личные эмоции.

Бывает, режиссеры специально стравливают актеров, рассказывая им друг о друге всякие гадости. Потом включается камера, они выходят и играют любовь. Ты смотришь на экран и не понимаешь, что происходит, чувствуешь, что за всем этим кроется что-то третье. Какая-то загадка для зрителей. Итальянцы ставили такие эксперименты: актеры кричали друг другу: "Подонок!", "Идиотка!", "Сволочь!", а при озвучивании вставляли слова: "Любимая! Родной!" Эффект потрясающий. Природа ненависти более активна. А для нас любовь – это нечто сладкое, слюнявое.

– Твоя сексуальная фантазия?

– Сыграть Достоевского. Это был сумасшедше закомплексованный человек. Есть чудесная придумка – играть Федора Михайловича в "Игроке". Достоевский писал эту вещь второпях, ему нужно было выплачивать долги. Ему некогда было придумывать, и он писал главного героя с себя.

– А ты человек азартный?

– Я игрок. Обожаю рулетку. Женщины любят ставить на "красное-черное", "чет-нечет" (у них вечная игра в ромашку "любит – не любит"), а мужчины ставят на цифры. Моя любимая цифра _ П. Однажды в казино "Астории " в Петербурге я трижды делал максимальную ставку на 17 и выиграл 50 000 долларов. Потом вышел хозяин казино и запил со мной. А в Лас-Вегасе мы с моим приятелем играли трое суток в "блэк джек", не выходя из помещения. Чудесное это место, там все время вечер, игроку кажется, что длятся одни бесконечные сутки. Мы спустили кучу денег, получили даже карту для бесплатного проживания. И когда за нами приехала машина, мы сделали последнюю ставку и одним ударом отыграли все.