Бектас Ахметов - Чм66 или миллион лет после затмения солнца

Все, кто наблюдал за матчами в нашей подгруппе, в том числе и надзирающий от райкома комсомола судья Озол, дружно ставили наш

"Космос" на первое место.

Карим, не давая опомниться торпедовским защитникам, играл в привычном ключе – на скорости уходил от соперников и длинными передачами придавал размашистость и осмысленность командной игре.

Ему было мало обыкновенно забить гол. Ему нужен был не просто трудовой, по игре, гол. Он стремился забить красиво, желательно в результате изящной многоходовки. Но, убедившись, что по ходу матча добиться единого понимания партнеров не удается, Карим взял игру на себя.

Серией финтов на высокой скорости он обошел защитников и, уложив на удар вратаря "Торпедо", закатил издевательски тихий мяч.

1:0.

Во втором тайме разыгрался Ушки. Получилось так, скорее всего потому, что Толян Ушки и Карим начали искать друг друга на поле.

Получив передачу, Карим, не глядя, угадывал, к какой точке следует доставить мяч, и мягким нацеленным пасом бросал в отрыв Толяна. Так был забит и второй мяч. С центра поля Карим бреющим планером заслал мяч к линии штрафной. Сместился влево Ушки раньше защитников, принял пас и не убирая под себя мяч, без остановки влупил банку под перекладину.

Третий мяч Ушки забил за полчаса до конца игры. Кто-то справа откликнулся на мой зов: "Дай пас!". Мяч прилетел мне на грудь и увернувшись, в одно касание, плечом я переправил его на ход Толяну

Ушки. Не притормаживая, Толян проскочил между защитниками и заколотил третью банку.

И здесь мы сваляли дурака, стали играть на удержание счета – оттянулись в защиту и сбились на отбойную игру. Левый центр защиты

Афоня и вратарь Тарновский занервничали, чем и воспользовались торпедовцы. За три минуты мы пропустили два дурных гола. Карим пробовал навести порядок и пообещал прибить Афоню. Стало еще хуже -

Афоня два раза промахнулся с ударом по мячу выбивая мяч на угловой.

Паника в наших рядах нарастала, доигрывали мы на полусогнутых и еле-еле удержали счет.

Мы покидали поле уставшие и уже не было сил радоваться выходу в четвертьфинал.

Пельменя позвали к столику надзирающего судьи. Пельмень слушал, что говорили ему Озол, другие взрослые, и ковырял носком пыльного кеда землю.

Что там еше?

Пельменя поставили в известность о том, что, так как вратарь наш

Тарновский будто бы играет еще и за казенную команду ФШМ, нам засчитывают поражение. По положению первенства клуба "Кожаный мяч" к играм допускаются только самодеятельные команды и игроки.

Почему Озол молчал до самого конца игр в подгруппе? Почему не предупредил? Мы бы заменили Тарновского.

Меня душили слезы, а рядом, ухмыляясь, вышагивал капитан

"Торпедо" Журавлев.

– Что уставился?

– Ниче…

– Че чокаешь? Может чокнуть тебя? – я запрыгнул на Журавлева.

Метелили мы торпедовцев минут пять.

Трагический любовник дремлет в нас до первой серьезной неудачи.

Доктор продолжал вспоминать пацанку. Если бы Нэля родила мне племянника, могло ли сложиться у Доктора иначе? Вопрос дурацкий, потому что Нэля и не думала рожать.

В середине зимы Доктор поехал в Москву. Через неделю вернулся с фотографией жены, с обратной стороны которой были слова "Моему непутевому мужу с пожеланиями взяться за ум. В противном случае тебе остается довольствоваться только этой фотографией".

Из друзей детства приходил к нам только Витька Броневский, он же

Бронтозавр. Какая у него была своя жизнь, он не рассказывал. Парень скользкий и что ему было нужно от Шефа, я не понимал.

Как-то вечером он зашел в беседку во дворе дома на Байсеитовой, где Джон, Женька Чаринцев, Сашка Чуруков и другие пили вино. Женька парнишка с Военного городка, Сашка друг Доктора и Джона. Женька забил косяк и пустил по кругу. Бронтозавр курнуть отказался. Час назад он поругался с отцом и ему было не до плана. Чаринцев кентяра прямой и не знал, как поднять настроение Бронтозавру.

– Может вина выпьешь? – Женька протянул Витьке стакан с портвейном.

Бронтозавр и от вина отказался.

Чаринцев поставил стакан на скамейку, взглянул на Джона и недоуменно спросил Броневского:

– Что ты за бес? Косяка не курнул, вина не выпил.

С последними словами Женька заехал Бронтозавру по лбу. Бронтозавр охнул и кубарем слетел со скамейки.

Джону бы объяснить Чаринцеву кто такой Бронтозавр и почему он грустный, но выпад Женьки его развеселил.

Раскрасневшааяся с мороза девчонка летела по коридору снежинкой.