Бектас Ахметов - Чм66 или миллион лет после затмения солнца

Притирка идет трудно. Напившись, я спросил Айгешат: "Почему ты пошла за меня? Ты ведь не любишь меня".

– Я надеялась со временем влюбиться в тебя.

Мыслимое ли дело, спать с чудовищем и надеяться в него влюбиться?

Матушка успокаивает ее: психованность сына не от неспособности оценить то, что он получил. За непорядком в наших отношениях стоит

Кэт. Она и вертит твоим мужем-дураком, и подстрекает его на разрыв.

Не поддавайся на провокации. Враги только и ждут развала семейного счастья.

Подробней других о моем положении осведомлен Дракула, он свой человек и там, и тут, и по его разумению мне бы жить, да радоваться.

В житейском смысле он может и прав, только Дракула не знает, что творится со мной. Я вибрировал. По-настоящему хотел только пошлячку

Кэт, с Айгешат мне сподручней вести умные разговоры. Голова прочно пошла в отказ: перед глазами один лишь Центр мироздания Кэт.

Прошло полтора года с начала нашей с ней связи. У нормальных мужиков давно бы состоялась замена еще в первом тайме, я же все больше и больше распаляюсь от вожделения. Кэт ставит мне рога не только из натуральности ее стремления к новизне ощущений, но и потому что я слабак. И спит со мной всего лишь из опаски, что в случае отказа я ее выживу с работы.

Мне мало обеденных стыковок на квартире ее подруги. В рабочее время мы запираемся во внутренней комнате, и прижав ее голову на стол Руфы, я наспех овладеваю Кэт. Она возмущается, говорит, что мы беклемишимся как животные.

На чердачных оперативках Кэт предрекает мне недееспосбность от уколов семейного врача.

– Она тебя заколет.

Айгешат никаких уколов мне не ставила, шарабан и без иньекций шел циркулем. Чем больше я делал из себя Кугеля, тем чаще просыпался среди ночи и глядя, на спящую рядом Айгешат, думал: "Она запросто может забеременеть, но не страхуется. Это у нее такая целевая программа по созданию в голой степи топливно-энергетического комплекса. Если она забеременеет, мне хана".

Я не хочу от нее ребенка. Она это чувствует, она это знает, и тем не менее готова выносить в себе мое повторение. По идее, мужик должен дорожить честью, оказываемой ему женщиной, какими бы при этом побуждениями она не руководствовалась. Это я хорошо понимал. Как и то, что женщина рожает детей не для мужа, – для себя.

Рассердившись на мою культурность, мама кричит: "Ты – скот!".

Скот не скот, но она сама торопила события. Кто виноват, что я вырос в потребителя? Матушка? Пожалуй, нет. Только я сам. Злясь на меня, мама думала, что когда-нибудь я научусь отдавать долги. Произойдет это, когда я окрепну с помощью Айгешат. Пока, говорила она снохе, надо беречь мужа. Впереди его ждут великие дела.

Скончался Аблай Есентугелов. Накануне вечером разговаривал по телефону с тетей Альмирой, а к утру остановилось сердце. Дяде Аблаю было 68 лет. Матушка вспомнила о поверье, по которому большой труженик уходит из жизни, когда предназначенные ему судьбой, дела завершены. Есентугелов много чего успел, прожил интересную жизнь.

Вдове и детям есть чем гордиться.

"Голос за кадром: "Ты хотел узнать, что такое Вечность? Смотри!".

Х.ф. "Любовники декабря". Постановка Калыкбека Салыкова.

Студия "Скиф", 1991.

Айгешат интересны фильмы и биография режиссера Фассбиндера.

Психологическое, бессюжетное кино ей не надоедает. "Советскому кинематографу, – говорила она, – не хватает смелости проникновения в тайны человеческой психики. Наши фильмы здесь прямолинейны". Не во всем с ней согласен, тем не менее она целиком права в одном: отечественным киношникам присуще привычка сразу брать быка за рога.

Тем не менее, есть советские фильмы для меня совершенно непонятные.

Например, "Парад планет".

Малик ждал меня на углу возле своего дома не один. Бородатый симпатяга в фирменном джинсовом костюме и синей бейсболке, что пришел с ним, внимательно смотрел на меня.

– Костя, – он протянул руку и спросил. – Ты не Бектас?

– Он самый.

У парня мягкие карие глаза, улыбка прячется в усах..

– Ты меня не помнишь?

– Нет.

– Мы с тобой жили по соседству, – сказал бородач и уточнил. – В детстве… Я у тебя дома бывал и ты еще нас на балконе оладьями кормил.

– На Кирова?

– На Кирова.

– Все равно не припоминаю. Ты во дворе Эдьки Дживаго жил?

– Нет. Наш дом примыкал к школьному двору.

– Это где груша росла?

– Что-то там рядом с домом росло… – Костя снял бейсболку, почесал затылок. – Почему ты меня не помнишь?