Бектас Ахметов - Чм66 или миллион лет после затмения солнца

Жмотство мало кому нравится. С другой стороны, оно свидетельствует о силе характера – Кулу наплевать, что о нем могут подумать люди.

Аленов учился в аспирантуре ВИЭСХа (Всесоюзный институт электрификации сельского хозяйства) у известных в своих кругах

Лебина и Эйбина. Хаки говорит, что в ВИЭСХе Кул попал в подходящую компанию. Аленов по природе сам по себе парниша проворный и, мол,

Лебин и Эйбин отточили сноровку Кула.

Хаки поддразнивал Аленова:

– Лебин, Эйбин и Кулейбин.

На что Кул настороженно вопрошал:

– Скуадра адзурра! Ты на что намекаешь?

Все у него распределено, все расписано, никуда Аленов не спешит, потому и никуда не опаздывает. Шум в комнате ему не мешает, он всегда спокоен, никогда не выходит из себя. Управляется с обедом – в общепитовской столовой ли, у кого в гостях, без разницы – за три-пять минут. Так же Кул и думает быстро, работа у прогнозиста спорится.

Другое дело – Саша Шкрет. О беклемише на работе ни слова, в настольный теннис не играет, в бассейн не ходит, переводит дух без отрыва от производства. Притомившись за расчетами, Саша снимает усталость, разминая суставы пальцев. Натруженные суставы издают треск, разминка длится минут десять. Шкрет ломает пальчики и не догадывается, что иных наших треск дюже напрягает. Сашина разминка выводит из себя Каспакова, выйдя из комнаты, где сидит Шкрет, он возмущается: "Какая дурная привычка!".

Саша работает, не поднимая головы. В комнате шум: разговаривают мужики, женщины пьют чай, режут, не закрывая ртов, по рисункам из модных журналов, кальку на выкройки, в комнату постоянно кто-то заходит, выходит. Шкрет пишет, считает, время от времени поднимает голову и что-то шепчет себе под нос.

Саша по специальности инженер тепловых электростанций (ТЭС), занимается оптимизацией структуры генерирующих мощностей: прикидывает какой состав источников энергии лучше всего обеспечивает надежность снабжения теплом и электричеством потребителя.

Оптимизация требует точности – счетная машинка Шкрета всегда включена.

Саша когда жалуется, что мешают работать, начинает заикаться:

– И-и-з-з-з-вините…

Никогда не ругается. Если чем-то сильно рассержен, то гнев его сводится к вопросу: "Что за шут?".

Клички к Шкрету не пристают. Как только его не называли – и

Платоном Кречетом, и Штреком, и Шкрабом, – Шкрет Саша так и остался

Шкретом Сашей.

В последнее время у Саши Шкрета общие дела с с.н.сом лаборатории энергосистем Турысом Сатраевым. Хоть круг интересов у Турыса топливно-энергетический баланс, но "туриста", как его назвал Зяма, тоже хлебом не корми – дай что-нибудь сосчитать на машинке. Если

Шкрет никогда не придуривается, не строит из себя и прост как правда, то Сатраев любитель поважничать, выпятить подальше из себя умище.

В одной комнате с Туристом сидит Оркен Ережепов. "Оркен" в переводе с казахского – горизонт. Принято думать, что горизонты они

– светлые. Глядя на Ережепова, они не кажутся светлыми. Оркен мужик работящий, но скучный. До того заунывно тоскливый, что, глядя на него, хочется стиснуть зубы и шептать про себя: "Молчи грусть, молчи…".

Заведующий лабораторией энергосистем Эммануил Эфраимович Лойтер постарше и поопытнее Жаркена Каспаковича. В молодости Лойтер работал на станции, в ОДУ (объединенном диспетчерском управлении). Кроме того, что знает станционную энергетику и системы, Эммануил

Эфраимович из тех ученых, что зрят в корень не без каверезности.

Шкрет с Сатраевым на объединенном семинаре докладывали отчет о научном распределении экибастузского угля.

– В связи с перебоями в снабжении топливом станций Северного

Казахстана, – Сатраев сдвинул брови, – считаем нецелесообразным передачу экибастузского угля на нужды Троицкой ГРЭС.

Лойтер озорно улыбнулся и беспощадно обнажил суть вывода Сатраева и Шкрета:

– Не дадим, потому что самим мало?

Объединенный семинар оборжал докладчиков.

Кул Аленов непосредственность Сатраева объяснял его образованностью:

– Что с него взять? Окончил финансовый институт.

Аленов парень хват, но тут он ошибался. Легче всего думать, что бачбана по рождению способны облагородить (и наоборот) школа или институт. Сатраев, как и Ережепов, закончил институт с красным дипломом. Проблема у них в другом. В том, что оба колхозника, каждый по отдельности, и совместно, не знают, куда девать умище.

К примеру, Лойтер курит сигареты через длинный мундштук с антиникотиновыми патронами. По другому в его возрасте и с его повышенным давлением нельзя – курит Эммануил Эфраимович "Памир" – сигареты без фильтра. Глядя на завлаба, Ережепов курит, правда, сигареты с фильтром – "Казахстанские", – но тоже через длинный, такого же цвета, как у Лойтера, с антиникотиновыми патронами, мундштук и так же как Эммануил Эфраимович держит руку с табачищем изящно, на отлете, и, кажется, теперь нисколько не переживает за то, куда пристроить умище.