Дарья Асламова - В любви, как на войне

Потом Витя сказал: "Хочу в туалет". "Начинается!" – подумала я. Машину остановили, Витя выЩел в поле.

– Это долгая песня, – сказала я.

И вдруг Олег захохотал, как сумасшедший:

– Посмотри, посмотри на него! Он же член потерял, никак не может найти!

Я обернулась и просто скисла от смеха. Картина • маслом. Пьяный Витя шарит в штанах с растерянным видом и ищет, ищет член. Потом находит, внимательно рассматривает его и делает свое дело с большим достоинством.

Когда Витя вернулся, мы снова разлили и тронулись в путь.

– Мы вот так же ехали в машине в Буденновск, – вдруг сказал Витя. – Несколько журналистов. Я сидел на переднем сиденье, как вот сейчас сижу, а сзади сидела журналистка Наташа, молодая симпатичная женщина, как сейчас ты сидишь. Я все время оборачивался к ней во время разговора. Мы! проехали военный пост, а когда отъехали немного, я обернулся к Наташе и увидел летящую в нее пулю как в кино. Пуля вся сверкала, словами не передать как. Наташе разворотило грудь, но мы не сразу поняли, что она мертва. Мы остановились, вся машина в брызгах крови. Вышли из машины, всех трясет. Я чувствую, у меня что-то на ухе болтается, снял рукой, а там кусочек окровавленного мяса. Потом было следствие, куча допросов. Оказалось, какой-то солдат то ли спьяну, то ли сдуру выстрелил, и все – нет человека.

Мы молча выпили, и Витя вскоре заснул. Я тоже задремала на плече у Олега, который курил уже тридцатую сигарету.

В Моздоке мы поселились в грошовой гостинице, единственной на весь город.(Да и сам Моздок – городок не из важных.) Журналистов там было как собак нерезаных.

Все тусовались внизу в кафе, ели домашние пельмени со сметаной и запивали их водкой.

Гостиница явно не предназначалась для женщин. Туалет был один на всех и никогда не запирался. В кабинках с дырками вместо унитазов двери тоже не запирались. Их можно было только держать изнутри за ручку. Я была единственной женщиной на этаже, и мне приходилось выставлять охрану у дверей, чтобы справить нужду. О возможности помыться и мечтать не приходилось. Правда, при гостинице была сауна, куда невозможно было попасть. Разве что встать в шесть утра, заплатить двадцать рублей и постоять под струйкой нетеплой воды десять минут. И не дай бог задержаться! Сразу начнут молотить в дверь. Очередь расписана далеко вперед. На следующее утро мы бесконечно долго и основательно завтракали. Ели деревенскую яичницу с луком из свежих яиц с яркими желтками, сыр и снова пельмени. После завтрака собрали вещи, выписались из гостиницы и поехали на военный аэродром. Я была в самом радужном настроении. Еще бы! У нас официальные аккредитации, а значит, всюду будет зеленый свет.

Как бы не так! Я тогда еще не знала, что смысл работы военных чиновников, этих церберов бюрократии, состоит в том, чтобы журналисты запутались в непроходимой чаще предлогов, помех и отговорок.

В пресс-центре на аэродроме нас встретило бесцветное чудовище в чине, кажется, подполковника. Мы радостно поздоровались, предъявили удостоверения и спросили, как бы нам сегодня улететь в "Чечню, в Ханкалу. Чудовище смерило нас кислым взглядом и ответило:

– На сегодня вертолетов нет.

– А когда будут?

– Неизвестно. Мы вас известим.

– А как вы это сделаете? – спросил Олег.

– Позвоним вам в гостиницу.

– Но в гостинице нет телефона.

– Ну, как-нибудь…

– Но ведь съемочная группа НТВ сегодня летит в Ханкалу, – наивно заметила я.

– Значит, есть вертолеты.

Далее последовал ответ, который меня потряс:;

– Но ведь они же работать едут.

Я не нашлась что ответить на это оскорбление* Дальнейшие переговоры не имели смысла.

"Ну, бляди! – думала я, выходя из пресс-центра. – Я буду не я, если сегодня же не улечу".

– Что будем делать? – спросила я товарищей.

– Пойдем на летное поле, – сказал Олег.

– Искать ветра в поле. А водка у нас есть с собой?

– Одна бутылка.

Меня пустили вперед, как светлого ангела в белоснежной куртке. Ребята шли сзади. Ничем не стесняемый разгульный ветер с такой силой бил в лицо, что трудно было дышать. Я шла, ослепительно улыбаясь всем встречным и поперечным. На всякий! случай.

Мы приставали с расспросами к прохожим в летной форме, но безрезультатно.

Наконец мы нашли то, что искали. Чудо природы. Майор. Разумеется, с пышными усами (какой военный без русых усов?). Увидев меня, он тут же начал их подкручивать. Душка!

– Здравствуйте! – сказала я со светлой улыбкой.

– Привет, привет! – ответил герой, и на меняв пахнуло таким запахом перегара, что я сразу подумала: "Наш человек".