Николай Соловьев - Северка

В них все по-другому: если есть ванна, значит, нет электричества, если есть умывальник, то туалет на другом этаже. В зимней Юрмале редкие прохожие. Это летом ее население вырастет в десять раз. В маленьких магазинчиках с радостью принимают любых посетителей.

Побережье завалено снегом, залив безо льда. У берега плавают несколько лебедей. Снег на пляже расчищают машины, заметил это и следующим утром уже бегал здесь.

Ездили на экскурсию в Рундале. Смотрели дворец, построенный

Растрелли. Экскурсовод рассказывал, что до перестройки во дворец периодически заглядывали члены политбюро, пожарить кабана, выпить и закусить, побить баронскую посуду, выпороть дворню и почитать 'Что делать' Чернышевского. Перед отъездом в местном киоске купил бутылку

'Лидо'. Вернемся, посмотрим, что за вино. Вряд ли плохое, судя по названию, Лидо – национальный праздник Латвии. В автобусе положил бутылку на полку над сиденьями и задремал. Минут через пятнадцать автобус круто повернул на Елгаву. Бутылка выкатилась, пластмассовой пробкой стукнула по голове впереди сидящего мужчины. Мой сон мигом сдуло. Бутылка еще прыгала и катилась по мягкому полу, а я искренне извинялся перед мужчиной. Он оказался не злым и принял мои извинения. Я предложил ему распить злосчастную бутылку, по прибытии в санаторий, но он вежливо отказался.

Возвращались в Москву поездом, в плацкартном. А в Ригу, кстати, ехали в купе. У меня нижняя полка вдоль прохода. Поезд ночной, сразу после отхода стали устраиваться спать. В углу моей кровати сидит дяденька, лет сорока. От его ног дурно пахнет. Я зло сострил в его адрес. Соседи посмеялись. Дяденька огрызнулся, – я вот щас кому-то

… Мне стало неловко. Слово за слово, разговорились. Оказалось, что у него нет места – билет один на него и его спутницу, она надо мной на верхней полке. Постепенно я пригляделся и понял – бандит. Лицо худое, в грубых морщинах, которые остаются после многих лет лесоповала или рудников. На руках его мышцы такие же, как у меня на ногах. Он стал что-то гнуть про себя, слушаю, всему верю. Во время разговора он как бы случайно берет мою руку и проводит пальцами по мозолям (мозоли от турника и гири). Попутчик сказал, что будет

'брать' здесь кейс с деньгами и показал на трех молодых мужчин в соседнем отсеке, укладывающихся спать. Сказал, что любого 'положит' и достал нож. Я незаметно, за разговором опустил ближайшую к нему руку, чтобы прикрыть грудь, на всякий случай. Потом пошли с ним покурить в тамбур. Вернулись, он предложил выпить. Где взять? В ресторане есть. Я дал ему денег на бутылку. Через некоторое время он вернулся с бутылкой красного и тортом. За вином попутчик предложил мне работать у него. В киоске 'мороженое'. В киоск помимо мороженого, поступает дефицит, который хорошо распродается. Зарплата

800 рублей в день (а у меня оклад 720 рублей в месяц). Сказал, подумаю, чтобы не обижать его. Показал ему свой заводской пропуск и забыл взять. Болтали до глубокой ночи. Утром, когда поезд подходил к

Рижскому, сквозь сон видел, как он проходил на выход.

В мае я поехал в Ялту, в зиловский санаторий имени Мориса Тореза.

Морис Торез – председатель французской компартии, которая насчитывала к концу войны 400 тысяч. После войны его пригласили в

Союз, а после переговоров в Москве, он отдыхал в крымском санатории.

Здесь он чем-то отравился и умер – упрямый человек.

В санаторий мы едем с Юрой, он мне ровесник, и тоже работает на заводе. Юра в 'Мориса Тореза' не первый раз. Чтобы не терять драгоценный день на переезд из Симферополя в Ялту и из Ялты в

Массандру, мы договорились выехать на день раньше. Кормить нас начнут с завтрашнего утра, по путевке, а поселят сегодня вечером. В

Симферополе сели на автобус, он идет полтора часа до Ялты, троллейбус – два с половиной. В автобусе на верхней полке я заметил покрытые пылью пустые бухгалтерские бланки и кучку украинских карбованцев. Деньги мы забрали. Приехали, посчитали – сумма, на которую можно оплатить автобус до Ялты. Вечером мы познакомились с двумя подругами и сильно пили всю ночь. Я взял из Москвы литровую бутылку водки и бутылку сухого вина, надеясь, что этого хватит на отпуск. В первый вечер мы выпили водку, выпили часть Юриного спирта.

Часа в три ночи качаясь, проводил девушек в их номер. Проснулись в полдень. Как же тяжело вставать. На лоджии по столу гуляют голуби и клюют редкие грецкие орехи и фундук. Чернослив, изюм и курагу мы тоже съели вчера. Вчера поздно приступили и закуску купить было просто негде. Завтракать не хочется, болит голова. В этот же день нас перевели в другой корпус, чуть дальше от моря, номер с видом на гору. Корпус легкий, более современный, чем первый, стекло и бетон, даже лифты есть.