Владимир Царицын - Братья не по крови

Андрей слегка растерялся. Молчал, не зная, что ответить.

– Тут такое дело, сынок, – как-то смущенно начал говорить отец. -

Объявился мой однополчанин, мы с ним в Афгане воевали. Друзьями были хорошими, а потом нас жизнь в стороны развела. Сначала часто друг другу писали, потом реже, а потом… Бывает такое в жизни…

Последнее письмо от него лет шесть назад получил. Каюсь: не отве-тил. Замотался. Потом очередной инфаркт, госпиталь. Потом в от-ставку ушел… – 'Ну, что он передо мной оправдывается?', – подумал Андрей, – 'Я ему судья, что ли?'. Отец продолжал, спросил, с какой-то странной надеждой глядя в глаза сыну: – Ты, наверное, слышал его фамилию от меня. Мы с мамой о нем говорили. Сидоров.

Михаил Иванович Сидоров. Помнишь?

Андрей пожал плечами, не помнил он такого человека. Может быть, и слышал когда-то о нем, но забыл. А многое ли мы знаем о жизни своих родителей? Многое ли запоминаем из их рассказов? За-поминаем мы лишь то, что когда-либо коснулось нас на прямую. Пом-ним людей, бывающих у родителей в гостях, но не всех. Только тех, которые дарили нам игрушки и угощали какой-нибудь вкуснотой. Ино-гда мы помним их фамилии, иногда – имена и отчества, но чаще – ли-ца. А потом и лица забываются. Свою жизнь – события, происходящие с нами, людей, с которыми мы встречаемся и расстаемся – мы пом-ним лучше. Потому, что эта жизнь – наша. А жизнь родителей все-таки немного чужая. Родители наши, а жизнь чужая. Мы не можем повли-ять на нее – вот в чем дело.

Мы не можем выбирать тех, с кем нам ин-тересно, кто нам приятен, как не можем повлиять на желание родите-лей общаться с теми, кто нам не нравится, и кого мы видеть не хотим. А уж что касается родительских воспоминаний и их разговоров о де-лах давно минувших дней, так это вообще очень долгие годы не ка-жется нам достойным нашего внимания.

И только потом, когда мы достигаем того возраста, когда все в жизни испытано и проверено на собственной шкуре, когда груз разочарований и потерь уже начинает понемногу перевешивать чашу весов, на другой половине которых ле-жат наши победы и находки, мы начинаем осознавать, что впереди – все то же самое, те же радости и те же печали, а позади нас осталось что-то нами не замеченное, мимо чего мы пробежали и даже не огля-нулись.

– Я не помню, папа. Прости…

– Письмо я от него месяц назад получил, – продолжал отец. -

Оказывается, он тут рядом обосновался. Егерем работает под

Ман-журском. Как и я – отставник. Уже два года как. А я ничего не знал… Может быть, съездим, сынок, а? Погостим недельку, порыбачим? И тещу с тестем успеешь попроведовать – у тебя перед

Японией твоей еще неделя останется.

Андрей был в явном замешательстве. Алена так рассчитывала на этот его отпуск, хотела подольше побыть вместе, ведь все-таки мало он уделяет ей внимания. Работа допоздна, командировки. Да и с родителями своими Алена виделась уже давно, скоро год, соскучи-лась.

Хотя, Клара Захаровна, так в шутку называл свою тещу Андрей (на самом деле тещу звали Анна Анатольевна, но она так здорово бы-ла похожа на одного из персонажей популярного еще недавно теле-шоу), могла бы и почаще приезжать. Хозяйства нет, нигде не работа-ет, днями сиднем сидит, и сериалы про чужую жизнь смотрит. Тесть-то ясно

– ответственный работник районной администрации, дел хвата-ет. А вот теща могла бы порадовать дочку своим присутствием. Алеш-ка вторую бабушку почти не знает, зовет по имени-отчеству.

– Он что один в тайге живет, Михаил Иванович? – спросил Анд-рей просто так, чтобы оттянуть момент принятия решения.

– С сыном. Игорем сына зовут. Ему примерно столько, как тебе.

– А семьи?

– Нет у них никого. Вдвоем. Жена Мишкина с невесткой и внучкой погибли в авиакатастрофе. Два года назад это как раз и случилось.

Игорь после этого в отставку ушел. Он тоже военным был, воевал в

Чечне, потом в Подмосковье служил. С ним после этой трагедии ка-кая-то история приключилась на службе, нехорошая история, Мишка подробно в письме рассказывать не стал, пообещал все при встрече рассказать. Ну, в общем, теперь они оба отставники и оба егерями в тайге работают… Съездим? Для меня это важно.

В дверь постучались.

– Мужики! – Это была мама. – Кончай перекур. Самовар на столе.

– Идем, – отозвался Андрей, но выходить из кабинета не поторо-пился, посмотрел в ожидающие глаза отца и пообещал: – Съездим.

– Так может быть, прямо завтра с утра и…?

Андрей улыбнулся. Олег Алексеевич привык ничего не отклады-вать в долгий ящик. Если все решено – чего тянуть? Тревожный чемо-дан собран и лежит на антресолях, мама, верная солдатская жена, к подобным неожиданностям давно привыкла, а сам он, генерал Инза-рин, всегда готов в поход.