Владимир Яременко-Толстой - Мой-мой

В понедельник утром Пия раскрашивает Каю морду специальным гримом.

– Сегодня в Финляндии большой праздник. Он остался у нас еще с языческих времен. В школе будет карнавал. А вечером мы идем на вечеринку, и до утра. Извини, это только для финнов, я не могу брать тебя с собой, но мы увидимся завтра. Это праздник – первое мая, консульство не работает. Чем ты будешь заниматься сегодня?

– Я иду освящать модуль моего друга инженера Гернгросса. Это все будет в церкви на Васильевском острове. Мы снимем видеофильм и сделаем фотографии. Смогу показать тебе потом. Это нужно для выставки в Вене.

– Ну, хорошо. А твой друг Будилов очень приятный. Можем смотреть его картины? Мне интересно, что он рисует.

– Завтра утром он начинает делать мозаику у меня на балконе.

После этого можно пойти к нему. Ты как?

– Давай договоримся об этом завтра. Еще не знаю, что будет.

В красном праздничном облачении, шитом золотом, и с престольным крестом в руке отец Агапит выглядит божественно. Возле него мнутся бабушки-хористки и юноша-диакон.

В соборе, кроме приглашенных мною друзей Хайдольфа, немногочисленная случайная публика. Рубцов готовится снимать церемонию на видео, а Игорь Колбаскин на фото. Еще я пригласил Настю Боровскую, студентку-мухинку, чтобы она меня сопровождала в качестве женщины. Одетая в черные колготки и короткое платье, она выглядит весьма аппетитно.

– Где он, убогий модуль Гернгросса? – басит Преподобный. – Сейчас я совершу над ним Великую Агиасму!

– Что это такое – Великая Агиасма? Надеюсь, не проклятие?

– Нет! Проклятие – это анафема, а Великая Агиасма – это очищение через освящение специально освященной для этого водой. Весьма сложный обряд, все вместе часа на полтора. Я потом еще напутственную проповедь скажу. Начинаем, вот несут уже чашу с водой.

Что-что, а служить Преподобный умеет. Даже его лютые враги в Вене, прилагавшие все мыслимые усилия для его изгнания и заточения в Мюнхенский монастырь, не могли с этим не соглашаться. В служении Богу Преподобному нет равных, как нет ему равных и в служении Дьяволу. Он – слуга двух господ, двойной агент. Дьявол уже давно поселился в церкви и часто не разобрать, кому там на самом деле служат.

А служат там и тому, и тому, и только церковные бабушки, неистовствующие в своем молитвенном усердии, не могут до конца осознать, что происходит на самом деле. Но они чувствуют, что что-то не так, усердствуя от этого пуще и пуще. Церковь это не место для Бога, это места для борьбы между Богом и Дьяволом, это своего рода боксерских ринг, на котором с попеременным успехом происходит постоянная схватка.

Освятив воду, Преподобный кропит нею модуль и книгу Хайдольфа, храм и всех присутствующих. Затем, держа перед собою обеими руками престольный крест, он обращается к присутствующим с проповедью:

– Дорогие братья и сестры! Поздравляю вас всех. Мы только что совершили Великую Агиасму! Эти вещи, приехавшие из Вены, и являющиеся произведениями искусства, снова туда уедут, чтобы быть там выставленными. Теперь они освящены и очищены. Любая вещь проходит очищение через воду. Вспомним Евангелие. Сам Иисус Христос был крещен в водах Иорданских, чтобы затем в свою очередь самому крестить водой. Вот что пишет об этом Иоанн…

Слушая проповедь, я наблюдаю за бабушками и за гостями, начиная скользить мыслями по ногам Насти. У Насти хорошие длинные ноги. Надо сделать решительный шаг. Интересно, созрела ли она уже для чего-то более конкретного? Она ловит мой взгляд и улыбается. Я перевожу его на часы и вижу, что уже почти два. Настя переминается с ноги на ногу, она явно устала.

Я подхожу и шепчу ей в ухо:

– Какие планы? Пойдем куда-нибудь после отпраздновать данное событие?

– Нет, – отвечает она, – сегодня у меня есть дела. Можем пойти в другой раз.

– Приходи ко мне в гости.

– Не знаю. Мне надо много учиться.

– Приходи перед занятиями завтракать. По пути в "Муху". А?

– Хорошо, завтракать я приду.

Настя ушла, а мы с Преподобным, Колбаскиным и Рубцовым пьем коньяк в парке за Академией художеств. Колбаскин, правда, не пьет, он все еще лечится. Он катается по парку на велосипеде Преподобного и делает попытки познакомиться с женщинами

Выпив, мы разбредаемся. Теплый весенний день. У меня нет планов – Настя ушла, Пия идет в гости, куда не берет меня, Ольга уже улетела в Будапешт. Завтра первое мая, Будилов будет класть на балконе мозаику. А сегодня ничего.