Владимир Яременко-Толстой - Мой-мой

По дороге назад мы заходим в большой спортивный магазин на Литейном, и я вижу там отличный боксерский мешок красного цвета. Он длинный, в человеческий рост, жестко-упругий, плотно набитый конским волосом и опилками, на стальных никелированных цепях для подвешивания к потолку. Короче говоря – заветная мечта садо-мазохиста.

Я просто не могу этот мешок не купить. Поэтому я бегу в банкомет за деньгами, а Будилов домой – за тележкой, и вот мы уже катим его вдоль по Литейному ко мне. Я подвешу его к потолку, и буду привязывать к нему женщин, занимаясь изощренными играми. У меня есть цепь с ошейником, на которую я сажал в "Манеже" голую бабушку, чтобы она не кусала зрителей.

А еще у меня есть прекрасные кожаные наручники с металлической клепкой, подаренные мне в Вене дочерью украинского дипломата Еленой Грищук, выходившей замуж за сотрудника миссии Организации Объединенных Наций. По странной, чисто девичьей логике полагая, что в замужестве они ей не понадобятся, она подарила их мне.

С Еленой когда-то была у нас короткая бурная страсть, но я не стал с ней тогда развивать отношения, поскольку была она гораздо интенсивнее меня по темпераменту и, признаюсь со стыдом, я не в силах был утолять ее жаркие нужды.

Когда мы встретились с нею в метро для передачи реликвии пост-модернизма, она ехала брать урок игры на двенадцатиструнной гитаре к пожилому русскому дяденьке-барду, от нее безумевшему и сочинявшему ей романсы. Я взял наручники и бессловно надел их себе на правую, а ей на левую руку. Она возражать не стала, и я без приглашения поехал с ней.

Я помню, как смотрели на нас в метро, а затем на улице люди, как переглядывались старушки и давились от смеха две юные школьницы. Как охуел русский дяденька-бард. И как неудобно было держать мне руку, когда она училась играть на гитаре. Как мы вышли потом вместе с дяденькой-бардом, чтобы где-то поужинать и выпить пива. Он был в длительном затянувшемся шоке, не сводя с наручников глаз и боясь о чем-либо спрашивать.

А как несподручно мне было есть венский шницель, и поднимать кружку с пивом. А как захотелось мне писать от пива, как я встал и пошел в туалет. Как приблизился я к писсуару и, как расстегнул брюки. Как, пока я расстегивал, она уже вынимала. Как ловко держала она, направляя струю брандспойта в фарфоровую посудину, мой удивленный член, прежде ничего подобного не видывавший. И как таращились на нас изумленно туалетные ссыкуны и засранцы, не понимая, в чем дело. Никогда больше в жизни я так приятно не писал.

Из Лапландии мне каждый день идут SMS-ы от Пии. Она пишет, что думает обо мне и скучает. В основном они стандартного образца – "Thinking about you", "Missing you", "Take care of yourself". А заканчиваются они словами "Hugs", "Love" или "Kiss". Причем мессидж – "Missing you" приходит, как правило, ночью – или с одиннадцати до двенадцати, когда она ложится и ей хочется, или с трех до четырех, когда она просыпается оттого, что ей хочется, и тогда она пишет.

Но иногда бывают мессиджи-отчеты в которых она сообщает о том, что она делала или делает в данный момент, как прошел ее реферат, как она была в гостях и еще о том, что, оказывается, шаманами в Лапландии интересуются и, что мой доклад, возьми она меня с собой, прошел бы там на "ура".

"А почему ж ты меня не взяла, жопа?" – думаю я. – "Конечно, интересуются. Чем же им там еще в Лапландии, кроме шаманов и оленей интересоваться? Это же и тюленю было ясно, что меня нужно брать! Дура набитая, просто сил нет и зла не хватает, тьфу".

Когда в пятницу я вхожу в галерею "Борей", повернув налево и пройдя через зальчик с колоннами в кафе, я вижу, что Анна Воронова привела. А привела она с собой еще трех теток. Тетки с блокнотами и ручками, суют мне визитные карточки. Что такое? Это все из пресс-службы корпорации "Строймонтаж". Они хотят работать с Хайдольфом и его раскручивать. Хорошо, хорошо. Мы обсудим стратегию. Но начинать рекламную кампанию раньше осени я не собираюсь. Мы с Хайдольфом решили, что сперва – выставка в Вене, а лишь потом с осени новый "Drang nach Osten" – прорыв на восток.

Как же мне успокоить возбудившихся тетенек, жаждущих заполучить под свои крыла прославленного западного архитектора? Я стараюсь быть конструктивным, и удовлетворяю их любопытство, объясняя, что в принципе надо, и как будет осуществляться финансирование проекта. Они чиркают в своих блокнотиках и собираются расходиться, оставляя меня наедине с Анной.

И я вдруг понимаю, что Анна Воронова дадена мне в качества аванса за будущее сотрудничество. От такого подарка отказываться вроде бы неудобно. Вот это да! Какой прозорливой оказалась Ольга! А как же мне теперь поступить с Ольгой? Она вот-вот должна позвонить. Кажется, я запутался. Произошла накладка. Досадное недоразумение. Приятная неожиданность. Теперь все зависит от меня. Послать на хуй Ольгу с ее ебаным СКИФ-ом? Увести к себе Анну Воронову?