Рита Бальмина: Летняя компания 1994 года

Несчастья сыпались на Зива даже чаще, чем обычно. Однажды он уснул на лавочке в районе старой Таханы8 и у него сперли сумку с распечатанными на принтере стихами за последние полгода, а заодно и все документы, в том числе и свидетельство о том, что он водитель автобуса, высшего разряда, которое он в Израиле не успел подтвердить. Это навсегда оставляло его лицом без профессии. На следующий день полетел компьютер. Стихи были только на жестком диске, а не на дискетах, восстановить все тексты по памяти было непосильной задачей. Ритка удивлялась, что ее и в этих несчастьях не обвинили. Она была так обижена на Зива, что по-настоящему пожалела только Бэзэка.

Впрочем, и ее полоса неудач затянулась. Все сильнее от многочасовой работы молотком болела рука. Началось острое воспаление связок, которое очень быстро стало хроническим. Работу пришлось оставить, уйти на инвалидность, с вытекающим из этого резким снижением экономической стабильности. Правда мозоли нехотя стали покидать насиженные места. На последнем заседании писательского клуба, во время обсуждения ее новой рукописи, коллеги, не просто критиковали – злобствовали. Особенно земляки. Похоже, они и вправду, как считал Хаенко, завидовали ее успехам. И Паша, и Петя, и супруги

Гойхманы – с криками и одесской жестикуляцией обвиняли Бальмину в конъюнктурщине, пошлости и полном отсутствии профессионализма. После пламенной обвинительной речи Межурицкого, Ритка выбрасывая из пасти раздвоенный язык, проползла по длинному столу в зале заседаний Союза писателей, где раз в месяц проводились клубные семинары, и больно толкнув Петра в грудь, выползла на улицу.

Совершенно неожиданно закрылось кафе. Умер стошестилетний председатель движения ветеранов сионизма, а его молодой восьмидесятисемилетний преемник помел по-новому, сказал, что не хочет по четвергам этих русских пьяниц и дебоширов: Фельзенбаумам отказали в аренде. Бреннерцы пытались собирать подписи, обращаться в муниципалитет. Не помогло. Через месяц после возвращения к Фелимону, который совершенно потерял голову от счастья, что

Нина-свет-Николавна вернулась, она спровоцировала драку с мордобоем, вызвала полицию, и упекла в тюрягу своего и детей кормильца-поильца.

Потом при разводе ангелоголосая заставила этого несчастного продать с колоссальными потерями не выплаченную еще квартиру, скачала с него алименты на троих детей, и по слухам, зажила дружной шведской семьей с Лехой Макрецким, Леной Боковой и ее другом жизни бардом Боцманом, у которых на крыше собираются теперь кафешные останки. А Феликс все ждет и надеется, что фортуна повернется к нему играющим ямочками обаятельным личиком. И Зив ждет того же.

Привычный, налаженный мир взорвался, и его осколки ранили всех. С перебинтованной и подвязанной рукой Ритка шла по Алленби, в нарядном белом платье, снова и снова прокручивая точно кадры кинохроники события последних месяцев.

– Рита! – показавшийся знакомым мужской голос неожиданно окликнул ее. Она оглянулась и увидела совершенно незнакомого смуглого мужчину лет сорока в красивых очках. Он был аккуратно подстрижен и выбрит до блеска – изысканный темный английский костюм долларов за пятьсот, красивая голубая рубашка, модный лощеный галстук. От незнакомца пахло таким дезодорантом, что отдаться ему хотелось прямо здесь и немедленно. Он только что закончил говорить по миниатюрному пелефону последней модели, сложил его и положил в карман.

– Не узнаете меня? – незнакомец улыбнулся, и улыбка сделала его волевое, строгое лицо голливудского злодея беззащитным. – Я тоже

Вас только по Вашим роскошным волосам узнал. Вы невероятно похудели, помолодели, у Вас теперь такая тонкая талия. А с рукой что?

– Все на нервах последнее время… а рука… это от работы, -

Ритка безуспешно пыталась вспомнить собеседника.

– А я ведь только из-за Вас, в смысле из-за Ваших стихов, на

Бреннер приходил. Вы так и не вспомнили меня. У меня, правда, тогда была борода и не было ни работы, ни крыши над головой.

– Вспомнила! Вы еще без обуви ходили. "Дымилась, падая ракета"…

– Да. И ночевал на пляже.

– Но я никогда не знала как Вас зовут.

– Олег.

– А сейчас Вы новый русский?

Олег рассмеялся:

– Нет. Я, по-прежнему, старый еврей. Просто нашел работу по специальности.

– И кем же Вы работаете, если не секрет?

– Я агент-оператор Всемирного трансформбюро.

– Что это значит?

– Мы помогаем желающим поменять среду обитания, вид, разряд, семейство.