Андрей Голяк - Ничего, кроме настоящего

Но эта вещичка полностью была на моей совести.

По кварталу

Ветер шалый носит клочья парика –

Там две старухи,

Словно шлюхи

Делят деда-жениха.

Ну а в сквере недалече

Я сижу и жру беспечно

Чуть подтаявший пломбир,

И, вздыхая, размышляю,

Как прекрасен этот мир.

И цветёт сирень.

Детские игры в философов. Но Серый тогда искренне ржал, вертя ручки пульта.

В общем, материала вышло на альбом и ещё немножко. Две песни мы решили пустить отдельным паровозом. "Глоток свободы" в новом варианте и "Сирень". Вдруг вспомнилось, как на одной из пьянок во время долгой философской беседы влез в жопу пьяный Палыч с ценным замечанием:

– Всё это хуйня! Главное – чтобы мир на земле был!

Мысля всем понравилась. Её решили увековечить. Нецензурную

"хуйню" заменили на более удобоваримую "чухню". И вставили в

"Сирень". Во время длиннющего пашиного соляка я произносил пофигистическим голосом:

– А-а-а-а! Всё это чухня! Главное – чтобы мир на земле был!

Сингл из двух вещиц так и назвали – "Чухня". А альбом получил название "Ослепительно тихий". Ни то, ни другое никогда не было издано. И альбом, и сингл разошлись исключительно по рукам знакомых, приятелей, группы поддержки, случайных людей. Некоторые пьесы оттуда крутили местные FM-радиостанции. Вот, собственно, и всё, что касается альбома.

В честь завершения записи мы устроили грандиозную пьянку на студии у Серого. Участвовал весь "Клан Тишины", Серый и его гитарист

Дядюшка Ау. Было поднято немало важных тем и выпито немало водки.

Ну, в общем, как всегда в те времена.

После записи наша команда брала на месяц тайм-аут. По причине летних отпусков и моего бракосочетания. Я готовился с головой броситься в омут новой жизни.

Солнце било в окно с неприятной настырностью, давая понять, что хватит дрыхнуть. Собственная свадьба – это вам не шуточки.

Покряхтев, я продрал глаза и оторвал голову от подушки. Прислушался.

В квартире было шумно. Не то слово – движняк неимоверный. Щурясь от солнечных лучей, я сел на диване, опустил ноги на пол и потянулся.

Где-то в глубине мозга пульсировало потаённое желание плюнуть на всё и завалиться досыпать. Признаюсь честно – для меня ранний подъём равносилен четвертованию. А уж если мне всё-таки пришлось рано проснуться, то под руку мне лучше не попадаться.

Подтянув трусы, я поплёлся в ванную. По квартире сновали в различных направлениях моя маман, тётя Вера, бабушка, батя и Женька, которого все напрягали по страшной силе и гоняли, аки духа в

Вооружённых силах. Братец, небось, в душе ругал меня распоследними словами за пошлую привычку долго дрыхнуть, благодаря чему все утренние хлопоты легли на его хрупкие плечи.

– Давай, приводи себя в порядок. А то собственную свадьбу проспишь, – приветствовал меня батя.

– Угу, – промычал я, скрываясь в недрах ванной.

Совершив утреннее омовение и побрившись, я принялся размышлять над важной проблемой. Требовалось из моего непослушного хаера соорудить какое-то подобие сносной причёски. Будущая тёща лелеяла надежду на то, что я явлюсь на церемонию бракосочетания стриженным.

Нет уж, дудки! На провокации я не поддамся! И теперь, созерцая в зеркале свой светлый лик с двумя царапинами от бритвы в обрамлении всколоченной кудрявой гривы, я прикидывал, каким образом всё это буйство можно цивилизовать. В конце концов, я помыл башку, и, не рассчёсываясь, щедро умастил её гелем для волос. Глянув на себя в зеркало, я остался доволен результатом – оттуда смотрело некое подобие крэйзанутого кутюрье западноевропейского пошиба. Не хватало только свиты из парочки кобыл-моделей сантиметрами тридцатью выше меня. А всё остальное было в наличии – страшноватая рожа, не отмеченная печатью добродетели, длинная масляная грива и отсутствие признаков согласия с внешним миром.

Выйдя из ванной, я облачился в свадебный прикид и встал пред очи родственников для оценки. Маманя с отцом, привыкшие к моим филдракам, показали большие пальцы – мол, ништяк! А бабуля с тётей

Верой были несколько смущены моим решением причёски. Но замечаний делать не стали. Тётя Вера только робко заметила, что груда

"фенечек" не совсем гармонирует с костюмом, но я равнодушно ответил ей, что всё это предрассудки и эстетику внешнего вида не следует воспринимать стереотипно. Спорить со мной никто не стал. Бросив последний холостяцкий взгляд на наше жилище, я последовал к выходу.