Андрей Голяк - Ничего, кроме настоящего

Так и случилось. Исполняя вторую пьесу, я ощущал волну разочарования, исходящую из зала. Это неприятно. Это отвратительно, когда чувствуешь, как они теряют интерес по зёрнышку, и, что хуже всего, признаёшь их правоту.

На этот раз аплодисментов почти не было. Я заставил себя весело улыбнуться и просто сказал им:

– А сейчас немножко джаза!

Первые пашины аккорды, Батькович врезается тугим глиссом, Палыч – щётками по железу, и пошло! Попёрло! В зал потекли волны свинговой расслабухи, зазвенели капельки септов, захромали форшлаги и синкопы!

Контакт! Есть контакт!

Я вклеїв тінь в повітря і огорнув дощем

Розмалював проміння, що стало за плечем.

Куйовдячи волосся, я в мареннях пливу,

І виливаю простір в долоню снігову.4

Давай, чувачки! Не отпускай никого! Батькович, цветочек наш длинный, покажи им всем, протяни им свой ритмический рисуночек на ладошках – пусть оценят! Палыч, вари кашу5, братишка, вари вкусную кашу, вари очень вкусную кашу!

Я хворий

Голосом хвиль,

Я хворий

Обіймами вітру,

Я хворий

Барвами цього дня.

Паша, давай соляру! Не подкачай, я знаю ты всё сделаешь как надо!

Вылабывай свои нотки с подтяжечками, глиссиками, всякими хитренькими вкусненькими заточечками!

Батькович, не спать! Твой кусок! Молодца! Так держать!

Мя-я-я-ягонько!

Я почувствовал, что нужно пошутить. Разрядить атмосферу.

Показать, что нам весело и легко на этой сцене. А как? Батькович лабает соляру, не рассказывать же мне анекдоты! И вдруг в голову мне пришла хорошая мысля. Я стал у Юры за спиной и изобразил ему крылышки. Зал засмеялся – уж больно потешно выглядел Батькович, подпрыгивающий на каждую сильную долю, с крылышками за спиной.

Учтите ещё его невинное личико – ангел! Херувим! Высокий и худой как щепка херувим!

Палыч! Тра-та-та-та! Ух, хор-р-р-рошо! Приготовься, Батькович дольки подчеркнёт штришочками!

И-и-и-и-и-их! Моя пошёл! Фальцетиком все крючочки обозначить, подёргать за ниточки! Выпендривайся, вокалюга, выпендривайся! Всё, куплет:

Щовечора блукаю по коридорах мрій,

І як листки гортаю миттєвості подій.

Припев, ещё припев, выход на коду, кода!

Что зал?

Аплодируют!

Как аплодируют?

Хорошо аплодируют! Громко! Долго!

Поклон, ещё поклон!

А теперь кыш со сцены! Неча долго людям глаза мозолить.

Я был мокр и радостен. То же можно сказать и об остальных членах коллектива. Выступление удалось, а дальше всё зависит от жюри.

Подбежала Татка, затеребила, запоздравляла меня, защебетала, как было здорово. Паша отбивался от двух любительниц автографов,

Батькович собирал сливки с нашей группы поддержки, а Палыч млел в объятиях своей очередной пассии.

– Чуваки, где здесь "Клан Тишины"? – к нам пробирались две знакомые на вид личности.

Сразу повеяло кондовым андерграундом. Люди, подошедшие к нам, ни с чем другим не ассоциировались.

"Пятихатки". Группа, наиболее интересная из всех местных, известных мне на тот период. Они соединяли в себе акустику и электрику, рок и классику, традишн и авангард. Они умудрялись быть

"вещью в себе". Они были загадочны и неподражаемы. Временами их музыка напоминала Хендрикса, временами "Лед Зеппелин", временами

"Кинг Кримсон". Но по большому счёту, "Пятихатки" существовали на своей волне. В отличие от нас, они были детьми андерграунда, порождением тусовки. Они выросли в этой струе, с детства впитывая в себя дух "правильной" музыки. Их знали, в основном, знатоки, любители, меломаны. Но репутация их в этом кругу была на редкость весомой.

– Ну, чуваки, спасибо! Офигенный музон! Мы прикололись на полную катушку! – нам жали руки вокалист "Пятихаток" и звукорежиссёр.

– Да ладно, чего там? – нам было приятно. Признание профессионалов всегда более лестно, чем изъявления восторга тех, кто

"не в курсах".

Подошли остальные "пятихатки" и мы стали знакомиться. Вот он, долгожданный миг! Мы становимся своими для тех, кто так долго нас не признавал.

– Сижу я в зале, слушаю всё это кино, и мне в кайф! На "Дорз" смахивает немного, по музону и по подаче, – делился впечатлениями

Валёк, звукорежиссёр группы.

– Клёво, клёво, всё в кассу, ничего лишнего, – поддерживал его

Старый, вокалист "Пятихаток".

Они "варили нам шоколад", а мы млели от восторга. Что нам жюри, что нам рейтинг, когда такие люди подходят и хвалят нашу музыку!

Из состояния эйфории меня выдернула Татка:

– Андрей, нам пора идти!

– Куда? – я всё никак не мог придти в себя от сладких клубов фимиама.