Владимир Митрофанов: Зачистка территории

(только что-то мявкнув), рухнул на землю.

Несостоявшийся муж и любовник, заклинатель дождей и непримиримый борец со временем был убит наповал, и все волшебники мира не смогли бы его оживить.

Рашид был очень хорошим стрелком и действительно попал в

Сливочникова, но не в шею или в голову, куда метил, а в бронежилет.

Капитана сбило с ног, он скатился с лестницы и лежа все-таки сумел вытащить пистолет и выстрелить пару раз по Рашиду, хотя и не попал в него. Однако это сыграло свою отвлекающую роль, поскольку нервы у водителя джипа не выдержали, и он резко рванул с места. В это мгновение ствол пистолета по инерции дернулся и две пули, предназначенные лично Сереже Егорову, просвистели мимо его уха и ударили сзади в доски забора. Егоров не уклонялся, а просто стоял.

Ангел-хранитель снова прикрыл его своим крылом, и Сережа вновь пережил это восхитительное ощущение высшей защиты. Джип, задев и свалив заграждение, рванул по шоссе.

Когда Антон падал назад, его короткоствольный автомат соскользнул у него с плеча и отлетел прямо к ногам бывшего наводчика. Егоров посмотрел на лейтенанта. Тот лежал навзничь, стремительно бледнея, с заострившимся лицом; из-под него вдруг густо потекла кровь. И тут будто кто-то невидимый шепнул Егорову прямо в ухо: "Давай!" (или, может быть, это Сливочников крикнул?). Егоров поднял автомат, мгновенно разложил приклад, снял с предохранителя, передернул затвор, спокойно поймал в прицел стремительно удаляющуюся черную машину и длинной очередью выпустил в нее почти весь магазин. Джип тут же стало мотать из стороны в сторону. Через полсотни метров он на полном ходу съехал в кювет и ударился в дерево. Егоров продолжал стрелять, и даже издали было видно, как пули врезаются в кузов внедорожника и как крошатся стекла задних фонарей.

Наконец патроны кончились, и наступила тишина.

Сливочников, кряхтя, приковылял от будки и, посмотрев на обоих лежащих, сказал Сереже Егорову без особых эмоций:

– Оба "двухсотые". Давай сюда автомат! Скажу, что я стрелял. Я-то при исполнении, а тебе в эти дела влезать незачем. Могут быть проблемы. Или, может быть, сказать, что Антоха стрелял? Надо подумать. Посмотри: у тебя синяка нет на плече?

Егоров, не говоря ни слова, только пожал плечами. Они оба были ветераны реальной войны и понимали друг друга с полуслова.

Сливочников взял у Егорова автомат, не торопясь, вставил новый магазин и так же не спеша, пошел по обочине дороги к джипу. Егоров с минуту смотрел ему вслед, а потом повернулся и пошел, больше уже не оборачиваясь, по проселку в сторону деревни. Он почему-то знал, что все кончено и уже не чувствовал никакого волнения. Он, наконец, сделал то дело, которое должен был сделать. Это было продолжение и окончание того боя, который он начал тогда один в своем "бэтре". Он ожидал этого окончания очень долго, и теперь, наконец, все закончилось. Он испытывал большое облегчение. Те, кто должны были умереть, умерли, а он продолжал жить, и через месяц у него должна состояться свадьба.

Не доходя до джипа метров двадцать, Сливочников спрыгнул в канаву на противоположной стороне дороги и начать подходить очень медленно, направив ствол автомата на разбитую машину. Подойдя совсем близко, он увидел, что слева двери в машине закрыты, а люди в джипе сидят вроде бы как неподвижно. Мимо по дороге промчалась какая-то задрипанная легковушка, типа "Москвича", сначала слегка притормозила, но потом, увидев вооруженного милиционера, дала по газам. Сливочников ждал. Действительно, никакого движения внутри

"Чероки" не наблюдалось. Явно слышно было только журчание: пробило бак, и бензин лился на землю.

Оказалось, что практически все пули попали в джип, высадив заднее стекло и сразу убив в затылок одного из пассажиров, которого называли Полковником, и смертельно ранив в шею водителя, который, умирая, навалился на руль, кинув машину в кювет. Сидевший с ним рядом боевик Рашид потерял сознание от удара и был убит какой-то из последних пуль, разорвавшей ему горло. Его кровь, будто густая черная грязь, еще выдавливалась из раны на шее, как паста из тюбика.

Сдутые подушки безопасности лежали на панели приборов белыми окровавленными медузами.

Капитан обошел машину сзади и справа. Боковые стекла с этой стороны были выбиты. Телохранитель Полковника лежал в машине на заднем сиденье с совершенно изуродованным лицом, хотя явного попадания в голову не было видно. Он тоже был мертв. Одни глаз его был закрыт то ли кровяным сгустком то ли грязью, другой – страшно пронзительно смотрел куда-то вверх – сквозь крышу. Толстая золотая цепь лежала у него поверх окровавленной рубашки.