Владимир Митрофанов - Зачистка территории

Чехию, освоится, но и там его застала война. Мелкая мошка, затертая между двумя тоталитарными режимами, когда только ошметки летели от целых народов, он хотел только одного – уехать от всего этого в

Америку. Даже во время войны Америка по сравнению с Россией и разоренной Европой казалась раем. Но в порту французского города

Бреста он был пойман союзниками вместе с другими такими же русскими бродягами и в конечном итоге попал в Смерш. После встречи с этим человеком у Александра Михайловича осталось ужасное ощущение, какое, может быть, испытывает истовый борец со злом, вдруг внезапно обнаруживший, что он и есть это самое зло.

Кроме Гвоздя был у Александра Михайловича еще один близкий друг, с которым, впрочем, они уже не виделись лет пять. Этой весной внезапно он умер. После его смерти Александру Михайловичу пришло письмо от их общей хорошей знакомой Марии Михайловны К.: "Это большое горе для нас, хорошо, что ты не знаешь всех подробностей его смерти, и не нужно тебе их знать, чтобы не расстраивать себя. Сейчас не могу написать обо всем этом, тяжело, потом если только, но лучше бы, Саша, и не знать тебе вовсе. Это произвело на всех родственников впечатление более, чем ужасное, и похороны в связи с этим всем прошли очень скромно". Александр Михайлович даже не знал, что и думать. Что же там такое произошло? Что же такое он там выкинул? Или это был скрытый намек на самоубийство?

Вернувшись из бани домой, Павел сразу же лег спать. Он тут же провалился в сон, впрочем, подумав, как бы хорошо, чтобы Даша была рядом, именно в тот момент, когда засыпаешь. И когда просыпаешься тоже. В первую свою женитьбу Павел в церкви не венчался. И как-то даже не возникало об этом и разговора. Видно (может, от бывшей тещи это шло) изначально предполагалось, что союз этот временный. А сейчас, вдруг подумал Павел, что с Дашей было бы хорошо и обвенчаться. С этим он и уснул в хорошем настроении. Потом раздался звонок в дверь. Он пошел босиком в одних трусах отпирать, открыл и ахнул: там стояла взволнованная и несколько смущенная Даша с большим пакетом в руках.

– Ты где был? – строго спросила она. – Я к тебе уже второй раз захожу.

– В бане, – ответил изумленный Павел. – Что это у тебя в пакете?

– Мама положила нам еды. А ты уже спишь, что ли? – спросила Даша, с удовольствием разглядывая стоящего в одних трусах Павла. – Есть будешь?

– Буду, конечно! – ответил Павел, вовсе не собираясь одеваться.

Личная жизнь налаживалась.

Ночью Павел отчего-то проснулся и увидел, что Даша не спит и смотрит на него. "Ты чего?" – спросил он. "Ничего, спи", – сказала она, прижалась щекой к его плечу, закрыла глаза и тут же сама крепко уснула. Он еще какое-то время лежал неподвижно в полумраке и в глубокой тишине, боясь потревожить ее, и потом тоже уснул, переполненный нежностью.

Надо сказать, что, как и Аркадий Шахов, Павел уже был один раз женат. Ему было тогда двадцать три года, а его юной жене студентке

Алле – всего восемнадцать. Они были очень молодые, глупые и все их отношения строились исключительно на сексе и развлечениях. И по тем временам это было нормально и здорово, и Павел, пожалуй, никогда о том времени не жалел. Возможно, на тот период жизни это был правильный выбор. Шляться по каким-то чужим комнатам, прятаться от родителей, было бы неприятно, да и неудобно. А так они имели легальную возможность любить друг друга столько, сколько влезет.

Именно на этом была построена их совместная жизнь, и им было хорошо.

Они тогда постоянно вместе ходили по гостям, на какие-то тусовки, да и у них самих почти постоянно толкалась куча народу – сейчас бы

Павла от этого уже, может быть, и воротило бы. Впрочем, Павел об этом особо и не задумывался. Такая развеселая жизнь и ей и ему очень даже нравилась. Типичной для молодоженов проблемы с жильем не тоже было, потому что Алла имела личную однокомнатная квартира к тому же с очень большой кухней, где они обычно и принимали гостей.

Как и все очень молодые супруги, они пребывали в постоянном возбуждении: бывало, сидят в гостях, смотрят, скажем, какой-нибудь фильм с эротикой, вдруг одновременно посмотрят друг на друга и, ни слова не говоря, – шасть в ванную. О детях речь тогда вообще не шла:

Алла аккуратно принимала противозачаточные таблетки, и, как Павел догадывался, начала их использовать еще и до него – лет с шестнадцати, если не раньше. Аллины подружки были в основном незамужем, а кто, если и спрашивал об этом, то она тому отвечала: