Владимир Митрофанов - Зачистка территории

Например, нередко он говорил разные ненужные слова, нес околесицу, обрекая любовь в сложные формы. А этого совсем не нужно делать: любовь – очень простая штука.

Однажды сидели в парке на берегу пруда. Шахов опять что-то такое говорил, говорил и не поймешь о чем. Марина молчала. У нее в это время было новое увлечение.

Шахов вдруг попросил:

– Ну, хотя бы раз соври, что любишь меня!

– Нет! – сказала она. Звонким смехом спугнула птичью стаю с уснувших берез.

Поездки и путешествия за границу, впрочем, тоже не всегда проходили гладко. В Египте, будучи на Красном море, Шахов все-таки уговорил Марину поехать на знаменитую гору Синай – ту самую, где библейский пророк Моисей получил заветные скрижали. Ехали традиционно на ночь, чтобы встретить там рассвет и полюбоваться восходом солнца. Поднимались в темноте с фонариками. Было довольно холодно, неожиданно пошел довольно сильный дождь. Такие дожди, как позже сказал гид, бывают, разве что один или два раза в год, да и то не в каждый. Плащи и зонты они, естественно, не взяли. Марина устала, промокла до нитки, стала ругаться, говорить, что дальше не пойдет и умрет здесь, пришлось посадить ее на верблюда. Поехали на верблюде, который скользил ногами по грязи над самым обрывом. И то доехали не до конца, последний кусок дороги все равно надо было идти пешком. Рядом шли то ли японцы, то ли китайцы – отец с двумя детьми

– все в желтых куртках с капюшонами. Они, папаша и дети, помолились на этом последнем этапе и ушли наверх без малейшего писка. Марина же ругалась: "Куда тебя потащило? Сидели бы в отеле! Если так хочешь, сам иди, а я здесь останусь!" – она действительно промокла насквозь.

Закутали ее в какое-то одеяло, взяли чаю. Сидели в хижине-развалюхе, ждали рассвета, чтобы идти уже вниз. Рассвет из-за сплошной облачности получился какой-то совсем тусклый, солнца не было. Молча, не разговаривая друг с другом, Аркадий и Марина спустились вниз, в отеле грелись по отдельности в душе, а потом легли спать, не касаясь друг друга. Да, Марина, пожалуй, иногда была излишне жестка в отношениях с Шаховым, но в то же время – и очень чувствительная натура: в ту же поездку увидела мумию в Каирском музее и потеряла сознание. Впрочем, говорили, что людям нередко становилось дурно от идущей от мумии энергетики. Сам Шахов ничего такого не почувствовал.

В Каире тоже шел дождь.

По погоде еще хуже египетской была разве что их поездка по

Скандинавии: дождь как начался еще на границе – в Выборге, так и не прекращался все семь дней их путешествия. В Хельсинки лило как из ведра, да и еще и с сильным, выворачивающим зонты, ветром. Марине из всего города Хельсинки только и запомнилась разве что насквозь промокшая Эспланада, где Шахов ухитрился неудачно сфотографировать ее рядом с какой-то жополицей статуей, да еще магазин недалеко от вокзала, где она прикупила для кухни массу приятных мелочей. Шахов по своему жизненному опыту считал, что лучший способ борьбы с непогодой и сопутствующей хандрой – это много есть и много пить.

Рядом с ними в автобусе ехала довольно симпатичная парочка – молодожены. Мужчины тут же сдружились, на пароме из Турку в

Стокгольм в магазине "Duty-free" закупили ящик пива и весь его выпили, ко всему тому на этой же алкогольной почве объединившись еще и с компанией финнов, которые под утро уже просто лежали трупами.

Эти же финны заблевали Шахову брюки, в связи с чем в Стокгольме пришлось срочно покупать ему новые. Как всегда Шахову толком ничего не подходило, он начал раздражаться, махать руками, и в конечном итоге из всех неподходящих брюк они выбрали просто наименее неподходящие и самые дешевые. Марина, впрочем, тут же заодно подкупила себе симпатичную блузочку, еще кое-какую одежду и даже нижнее белье. Интересно, что нигде за границей никто никогда не принимал Шахова ни за шведа, ни за немца – только за русского. В

Копенгагене у скульптуры "Русалочка" некий пожилой турист из неизвестной страны, вроде как англичанин, тут же обратился к Шахову:

"Раша?" – и попросил его сфотографировать себя на камне рядом с печальной бронзовой девушкой. Шахов это и сделал. Англичанин сказал:

"О'кей, спасыбо, товарыщ!" Кроме того, там же, в Копенгагене, когда

Шахов покупал билеты на круиз по каналам, Марина пошла в туалет, а по выходе из него ухитрилась заблудиться. Еле-еле выплутала. Когда вернулась (а это уже было часа через полтора) Шахов стоял весь бледный на том же самом месте, где она его и оставила. Поссорились: