Ежи Косински - Пинбол

— "Женщины, в сущности, это музыка жизни". Это из Рихарда Вагнера! — парировал Домострой. — Кроме того, меня возмущают твои расистские замечания в адрес Донны.

— Ах, неужели? Так позволь же мне сказать, кто здесь расист. Знаешь, почему ты запал на Донну Даунз? Из-за ее поразительного таланта и консерваторского образования? Чушь! Ты бегаешь за своей темнокожей сиреной, мистер Лицемер Белый Хер, не потому, что у тебя встает под ее музыку, и не потому, что нашел себе в гарлемской одалиске духовную сестру, а потому, что она шустрая девица, и для тебя, как и всякого белого сексиста, черная кожа означает рабство, а черная дырка — блядство. Ты убеждаешь себя, будто домогаешься Донны из-за ее таланта и тому подобного дерьма, а на самом деле просто хочешь трахать развратную шоколадную рабыню. Как и любого другого белого господина, бегающего за черными потаскушками из гетто, тебя заводит только один ее талант — услаждать тебя! И в глубине души ты понимаешь это! И твоей черной Кармен тоже это известно!

— Ты что, у себя там драму изучаешь или мыльную оперу?

— Тебя-то я хорошо изучила.

— Тогда ты должна знать, что я познакомился с Донной Даунз через крошку Джимми Остена — еще одного ее, как ты выражаешься, "белого господина". Или Джимми как раз любил ее по-настоящему?

— Сомневаюсь, что он когда-нибудь ее любил. Он сказал, что уже три месяца, как положил на меня глаз, — еще до того, как нас познакомила Донна.

— Но это же не ты купила ему шпионские игрушки и послала нас подслушивать?

— Нет, не я. Наверное, он переживал из-за того, что она таскается с кем попало за его спиной, пока сам он учится в Калифорнии. — Она помедлила, прежде чем сказать: — Между прочим, как любовник Джимми имеет перед тобой одно неоспоримое преимущество… — И замолчала, словно специально его поддразнивая.

— Он молод, — предположил Домострой.

— Возраст не имеет значения, — возразила Андреа. — Зато его ранимость — имеет. Она пробуждает в женщине материнский инстинкт, а это лучший фон для сексуальных отношений.

— Любовница, которая помогает родиться, мне не нужна, — отрезал Домострой.

— Поэтому-то Джимми и даст тебе сто очков вперед.

— Я с Джимми Остеном соревноваться не собираюсь, да и ни с кем другим, если на то пошло, — ответил Домострой, пытаясь сменить тему разговора. — Если в тебе проснулась мать, можешь опекать малыша Джимми сколько душе угодно, но я убежден, что все это во вред нашим замыслам. Что, если вдруг появится Годдар и увидит, как ты кормишь Джимми грудью?

— Прекрати называть его малышом, если не хочешь, чтобы я поинтересовалась у Донны, каков ты по сравнению с Диком Лонго.

— Если ты сделаешь это, я…

— Что — ты? — с вызовом спросила Андреа.

— Я позвоню Джимми и все о нас расскажу.

— Он тебе не поверит.

— Так, может, он поверит фотографиям? У меня есть негативы.

— Ну и что? Там не видно лица!

— На некоторых не видно. Ты была тогда слишком занята собой, так что не знаешь, что я наснимал!

— Если ты сделаешь это, Патрик, я…

— Что — ты? — Теперь он бросил вызов. Впрочем, тут же понял, что вся эта перепалка не имеет смысла, и заговорил примирительно: — Довольно городить чепуху, Андреа. Клянусь, я не спал с Донной. И не имею никакого отношения к негодяям, стукнувшим по башке Джимми Остена во время его ребяческой игры в "Невыполнимые поручения". [23] Телевизионный сериал 60–70 гг. Надеюсь, он это понимает.

— Он очень тобой интересовался, — с облегчением сообщила Андреа. — Во всяком случае, ты прав, в моей квартирке ему не место. Вряд ли Годдару понравится, если он увидит здесь Джимми. Нет, мальчику пора обратно, в свою любимую Калифорнию.

— Калифорнию? При чем тут Калифорния?

— Он изучает литературу и писательское мастерство в Калифорнийском университете в Девисе. Пишет докторскую диссертацию. Может, Джимми и мальчишка, но он, знаешь ли, интеллектуал. Так что, если твоя драгоценная Донна бросит его, я подберу — даже вцеплюсь в него — на какое-то время.

— Давай-давай. В самом деле, будь подобрей с мальчиком. В конце концов, то, что хорошо для Остенов, хорошо для «Этюда», а что хорошо для «Этюда», хорошо для меня. Не забывай, я все еще в их жадных лапах. — Он рассмеялся. — Просто будь начеку. И дай мне знать, если произойдет что-то неожиданное.

— Например?

— Например, объявится Годдар. Он, несомненно, рыбка покрупнее Джимми, — хмыкнул Домострой. — Я угробил кучу времени, заманивая Годдара своими блестящими письмами и твоими грязными снимками. Не хотелось бы думать, что все мои усилия оказались напрасны только потому, что он застал тебя в постели — послышался печальный вздох, — с малышом Джимми Остеном!