Ежи Косински - Свидание вслепую

Джибби прервала его:

— Войтек любит меня такой, какая я есть. Что я делаю со своими деньгами, это мое личное дело.

— Но что ты делаешь с Войтеком — это не твое личное дело, — сказал Левантер. — Я чувствую за него ответственность. Это я устроил для вас с Войтеком "свидание вслепую". Ему нужна была интеллигентная девушка, с которой он мог бы говорить по-французски. Это был единственный иностранный язык, который он тогда знал. Я не ожидал, что он сломается. Он ведет с тобой растительный образ жизни, но при этом слишком любит тебя, чтобы бросить. По-моему, ты просто хочешь оградить вас обоих от тех наслаждений, которые даруют деньги и жизнь: от путешествий, нового опыта, идей, встреч…

— Я не желаю, чтобы Войтек был всем известен как человек без определенной профессии, разбазаривающий мои деньги, — ответила Джибби. — Меня не интересует, что у него за работа, если он сможет обеспечивать себя, как любой другой человек.

— Но он твой любовник, а ты на других не похожа, — резко парировал Левантер. — Ты невероятно богата. А потому и ты, и твой любовник не должны жить жизнью обычных людей. Когда-то Войтек был состоятельным и образованным человеком. Потом оказался иммигрантом. Он живет здесь около года, из них полгода с тобой. Он не очень хорошо владеет английским и поэтому не может зарабатывать своим прежним ремеслом. Ты ведь и сама забросила работу, когда влюбилась в него. Почему ты хочешь, чтобы он работал? Разве ты не понимаешь, что, если он будет работать, у него не останется времени на изучение английского? Да и что, по-твоему, он может делать? Не надо отвечать, выслушай меня сначала.

Джибби молча смотрела на Левантера.

— Войтек способен сейчас только на подсобную работу: парковать машины, соскабливать краску с корабельных палуб, мыть полы в барах и так далее. За месяц такой работы он заработает столько, сколько ты потратишь в неделю на чаевые, когда обедаешь со своими богатыми кузенами в ресторанах. Твой месячный счет за международные разговоры по телефону с приятельницами по колледжу превышает сумму, которую он заработает за год!

Левантер перевел дыхание. Джибби молчала.

— На чем построены твои рассуждения? — спросил Левантер. — Неужели ты считаешь, что, пока у него нет ни гроша, все будут думать, что он живет с тобой ради любви, а если ты будешь давать ему деньги, все решат, что он любит тебя из-за денег?

Джибби по-прежнему молчала, а Левантер продолжал:

— Когда-то Войтек был выдающимся спортсменом. Он играл в футбол и баскетбол и был на родине одним из лучших пловцов. Он любил общество, ему нравилось вращаться среди творческих людей. Сейчас он замурован в твоем полуподвале, где почти не видит солнечного света и почти не выходит наружу. Ты сделала его своим пленником.

— Возможно, я отвезу его в Калифорнию, — сказала Джибби скорее самой себе, чем Левантеру, и продолжила, не дожидаясь его реакции, — там живет моя семья, а Войтек знаком кое с кем в Голливуде. Нескольких режиссеров он знает еще по Европе. Рядом с ними Войтек вновь обретет чувство достоинства и гордость, — размышляла она. — Быть может, там он найдет работу.

Джибби взглянула на Левантера, ожидая ответа. Но он промолчал.

Как-то летом Левантер поехал в Париж провести маркетинговое исследование перспектив продажи новой американской модели лыжных креплений. Перед самым возвращением в Нью-Йорк он получил длинное письмо от Войтека. Тот писал, что они с Джибби остановились в Калифорнии у ее подруги Шэрон, которая вот-вот должна родить, и что Шэрон приглашает Левантера присоединиться к ним на весь конец августа.

Левантер знал, что в Нью-Йорке будет так же жарко и пустынно, как и в Париже, и что дом Шэрон в Беверли-Хиллз, на возвышающихся над центром Лос-Анджелеса холмах, — соблазнительное прибежище. Он заказал билет на самолет от Парижа до Лос-Анджелеса, с пересадкой в Нью-Йорке и послал Войтеку телеграмму: ПРИЛЕТАЮ ПЯТНИЦУ ВЕЧЕРОМ ТЧК ЖАЖДУ ВИДЕТЬ ВСЕХ.

Сдавая багаж в аэропорту, Левантер попросил устроить так, чтобы три сумки проследовали с ним дальше в Лос-Анджелес, а три другие остались на хранение в нью-йоркском аэропорту до его возвращения в Нью-Йорк в конце месяца. Служащая французской авиакомпании вручила ему багажную квитанцию, Левантер заполнил ее и вернул.

— Вы неправильно заполнили, — сказала служащая авиакомпании. — Указали свой нью-йоркский адрес, а надо указать адрес в Париже, на тот случай, если багаж не будет востребован.