Ежи Косински - Свидание вслепую

— Для этого, — сказал дипломат приглушенным голосом, — агенты восточноевропейской разведки распространяют в западных спортивных кругах слухи о том, что фехтовальщик является членом мафии, занимающейся контрабандой золота и антиквариата. А совсем недавно они начали кампанию по обвинению Джей-Пи в участии в тайном сионистском заговоре.

Дипломат объяснил также, что целая сеть гостиниц в Париже, Лондоне и Нью-Йорке через подставных лиц находится во владении служб безопасности восточноевропейских стран. Номера, зарезервированные в этих гостиницах для важных персон, оснащены сложными системами наблюдения, позволяющим властям следить за деятельностью и контактами путешествующих государственных деятелей, ученых, спортсменов, актеров и писателей, которых в эти гостиницы направляют посольства их стран. Таким образом, поездки за границу становятся не только наградой за лояльность государству, но и проверкой этой лояльности.

Именно из той нью-йоркской гостиницы, где Джей-Пи так часто останавливался, правительство его страны получило на него самый явный компромат, сказал арабский дипломат. Они записывали все беседы Джей-Пи с его западными друзьями, и в том числе с человеком, которого они считают своим заклятым врагом, — с Георгием Левантером.

Дипломат категорически рекомендовал Джей-Пи не возвращаться домой. Он сказал, что если органам нужно найти на какого-то компрометирующий материал, они без труда его находят. И действительно, на родине Джей-Пи уже подготовлены списки отечественных спортсменов, мировых чемпионов и рекордсменов, которые будут розданы на предстоящем чемпионате мира. Имени Джей-Пи в этих списках не значится.

Стараясь не упустить время, Левантер договорился о встрече с Джей-Пи в парке возле гостиницы. Когда Джей-Пи услышал от Левантера все то, что сообщил тому арабский дипломат, он был совершенно потрясен.

Подумав немного, Джей-Пи сказал:

— Это абсурд. Почему из всех людей они выбрали именно меня — национального героя?

— Тебе нельзя возвращаться, — настаивал Левантер. — Ты принадлежишь фехтованию, а не правительству. Оставайся в Америке. Занимайся здесь фехтованием. Учи ему. Пиши.

Джей-Пи раздумывал.

— Я не хочу стать изменником родины, — сказал он. — Я принадлежу своей стране. Благодаря моей сабле мой народ испытывает чувство национальной гордости. Абсолютно все в правительстве знают это. Они не посмеют меня тронуть. Я возвращаюсь.

Спустя несколько недель арабский дипломат связался с Левантером и сообщил ему новости о Джей-Пи. Едва фехтовальщик сошел с трапа самолета, прилетевшего из Нью-Йорка, как его арестовали. Теперь он находится в одиночном заключении в военной тюрьме.

Какое-то время о дальнейшей судьбе Джей-Пи было ничего не известно, но вскоре появился первый зловещий сигнал. В одной из центральных газет известный партийный художник опубликовал карикатуру на Джей-Пи в виде шпиона, одетого в шинель, закутанного в башлык и потрясающего саблей. Сабля Джей-Пи была сломана, нога прикована цепью к ядру, а рядом валялись секретные военные графики. Вскоре стало известно, что Джей-Пи отказался сотрудничать со своими обвинителями и быть игрушкой в их руках. С чувством некоторого облегчения Левантер подумал о том, что в маленькой стране бездушных бюрократов ни одну тайну не удается сохранить даже за крепостными стенами.

Дипломат рассказал Левантеру, что просочившаяся информация и слухи позволили западной разведке составить такую картину допросов: Джей-Пи посадили на стул посередине огромной холодной комнаты и допрашивали под ослепительным светом ламп. После долгой череды провокационных вопросов, направленных на то, чтобы сломить его сопротивление, фехтовальщик, указав на свою руку, воскликнул:

— Вы не можете разрушить то, что защищала эта рука. Моя рука принадлежит народу!

Тогда офицер-следователь поднялся из-за стола и вступил в круг света, встав перед фехтовальщиком.

— Это и есть та рука, о которой ты говоришь? — спокойно спросил он, потрепав Джей-Пи по правому плечу.

Джей-Пи откинулся на спинку стула и взглянул офицеру в лицо.

— Да, полковник, это она, — ответил он и с гордостью протянул руку вперед.

Внезапно офицер схватил ее обеими руками и, перенеся весь свой вес на одну ногу, другой ногой толкнул стул. Полковник положил руку Джей-Пи на спинку стула, и, словно крестьянин, ломающий прут, с силой на нее нажал. Локоть громко хрустнул. Джей-Пи закричал и попытался освободиться, но полковник вывернул сломанную руку, положил на спинку стула запястье и нажал на него. Теперь хрустнуло запястье. Джей-Пи со стоном сполз со стула на пол.