Ежи Косински - Свидание вслепую

Некоторое время они шли молча. Потом, в порыве храбрости, поражавшем иногда даже его самого, Левантер пригласил ее к себе.

— Зачем?

Левантер проглотил комок в горле:

— У меня есть коллекция фотографий, сделанных в России. Они хранятся в коробке — слишком большой и тяжелой, чтобы таскать ее с собой. Но я уверен, что они вам понравятся.

Когда они вошли в его квартиру, актриса присела на узкий раскладной диванчик. Он пристроился на стуле напротив нее. На полу между ними лежала пачка фотографий. Левантер протягивал ей одну фотографию за другой. Актриса внимательно рассматривала каждый снимок, иногда спрашивала, когда и где он был сделан, потом клала рядом с собой, так что постепенно возле нее выросла гора фотографий, и это сводило на нет шансы как бы случайно прикоснуться к ней.

Левантер чувствовал себя все более напряженно и не знал, что делать дальше. Диванчик был единственным спальным местом в его квартире. Быть может, встать и убрать к черту всю эту гору фотографий? А потом попросить актрису привстать на минутку, разложить диван, на котором она сидела, достать из ящика две подушки, простыню и одеяло, и все это ради того, чтобы осуществить акт, до сих пор никак даже не названный?

Левантер представил себе, как он приближается к дивану, наклоняется к ней, в нескольких сантиметрах от актрисы, и говорит: "Не привстанете ли на минутку?" А она поворачивается к нему удивленно, вежливо улыбается и говорит: "Нет, благодарю вас, мне и так удобно". И что тогда? Он знал, что точно так же, как не мог сказать ей, какой способ любви он предпочитает, он не сможет произнести и простую фразу: "Я хочу раздвинуть диван, чтобы трахнуть тебя".

Чем дольше он подыскивал подходящие русские слова и выражения, тем безнадежнее себя чувствовал. Родной язык превратился в непрошеную дуэнью, следящую за тем, чтобы его страсть не вышла из-под контроля. Но он еще нашел в себе силы рассмеяться, когда вспомнил, что по-русски раскладной диван называется "американка".

Они сидели молча, лишь иногда поднимая глаза друг на друга, — актриса ютилась на краю диванчика, Левантер прилип к своему стулу. Актрису защищала баррикада из фотографий, которые она принялась рассматривать по второму кругу. Потом она в последний раз долго и внимательно посмотрела на него и встала. Пора было уходить. Левантер помог ей надеть пальто и, вдыхая запах ее духов, проводил до двери. Они вежливо попрощались в самых банальных выражениях. Когда она спускалась вниз по лестнице, он не отрывал глаз от ее бедер. Мгновение — и она исчезла. Он чувствовал себя школьником, сплоховавшим на первом своем "свидании вслепую".

Это случилось, когда ему было пятнадцать лет. За выдающиеся достижения в общественных и спортивных мероприятиях комсомол наградил его золотой медалью и тремя месяцами отдыха (за государственный счет) в летнем комсомольском лагере.

Лагерь был расположен в отдаленной сельской местности, на берегу реки, посреди густого леса. Там отдыхали городские подростки, совсем недавно пережившие ужасы войны. Во время посадки на поезд Левантер случайно уронил чемодан, и тот упал под вагон на рельсы и раскрылся. Левантер страшно растерялся — поезд должен был вот-вот тронуться, и он не знал, как ему быть с выпавшими из чемодана вещами. Вдруг один из подростков нырнул под поезд и, побросав в чемодан большую часть вещей, протянул его Левантеру. Мальчик только-только выбрался из-под колес и поднялся в вагон, как состав дернулся и пришел в движение.

За время пятичасового путешествия Левантер и Оскар (мальчик, который спас его вещи) подружились. Оскар был на год старше Левантера и сантиметров на десять выше его. Если бы Левантер мог волшебным образом изменить свою внешность, он хотел бы выглядеть как Оскар. Ему очень хотелось, чтобы у него были такие же песочные волосы, бледно-голубые глаза, тонкие черты лица. Он был счастлив, что оказался в той же палате на двадцать коек, куда попал его новый друг.

Комсомольский лагерь был одним из крупнейших в стране: там размещались больше двух тысяч ребят. Рядом находился девичий лагерь на несколько сот девочек. Речной пляж у обоих лагерей был общий, и они часто проводили совместные мероприятия.

Как-то Левантер с Оскаром увидели перед собой высокую, стройную девочку. Ее светлые волосы были заплетены в косу. Глядя на нее со спины, Оскар заметил, что девчонка идеально подходит для "свидания вслепую" и что, если бы ему случилось встретиться с ней ночью в городе, он непременно бы "подбил ей глаз". Так он называл изнасилование. Встретив удивленный взгляд Левантера, Оскар добавил, что занимается этим уже четыре года и изнасиловал за это время несколько десятков девушек и женщин. Дважды в последний год он попадал в руки милиции по подозрению в изнасиловании, но оба раза его отпускали, так как потерпевшие не могли его опознать. Он рассказал, что выработал безотказный метод "подбить глаз" и приписывал себе изобретение такого способа захвата, который полностью подчиняет ему жертву. Он называл его «скручиванием». Благодаря «скручиванию» жертва не видела его лица: вот почему он называл свои приключения "свиданием вслепую".