Ежи Косински - Раскрашенная птица

Что-то вроде смешка почудилось мне в свисте ветра. Я задрожал от мысли, что кругами меня водил сам дьявол, выжидая момент, когда я буду обречен принять его условия.

В подхлестывающем меня ветре я слышал шепот, бормотание и стоны. Наконец-то мною заинтересовались Силы Зла. Чтобы наполнить меня ненавистью, они разлучили меня с родителями, отобрали у меня речь, а потом отдали Евку козлу. Теперь они волокли меня по замерзшей пустыне, швыряли в лицо снег, путали мои мысли. Я был в их власти, один на стеклянном полотне льда, которое расстелили между отдаленными деревнями Силы Зла. Они смешали все мысли в моей голове и теперь могли завести меня куда хотели.

Не думая о времени, стараясь не обращать внимание на ноющие ноги, я пошел вперед. Каждый шаг давался с трудом и мне приходилось часто отдыхать. Я сел на лед и начал двигать замерзающими ногами, растирать щеки, нос и уши снегом, который соскребал с волос и одежды, разминать негнущиеся пальцы, пытаясь оживить онемевшие ступни.

Солнце было уже совсем низко над горизонтом и его косые лучи были такими же холодными, как свет луны. Когда я сел, мир вокруг меня стал похож на добросовестно вычищенную чистоплотной хозяйкой бескрайнюю сковородку.

Я развернул над головой брезент, стараясь использовать каждый порыв ветра, чтобы приблизиться к опускающемуся солнцу. Когда я уже совсем отчаялся, неподалеку показались очертания соломенных крыш. Чуть позже, когда на виду была уже вся деревня, я заметил едущую на коньках в мою сторону группу ребят. Без кометы я боялся встречаться с ними и попытался срезать угол, чтобы выйти на околицу деревни. Но было слишком поздно — они уже заметили меня.

Вся компания направилась прямо ко мне. Я начал убегать против ветра, но запыхался и с трудом стоял на ногах. Я сел на лед и схватился за ручку кометы.

Ребята приближались. Их было больше десяти. Размахивая руками, помогая друг другу, они уверенно продвигались против ветра. Я не слышал о чем они говорили — ветер относил их голоса в сторону.

Подъехав совсем близко, они разделились на две группы и осторожно окружили меня. Я упал на лед и прикрыл лицо брезентом. Я надеялся что они не тронут меня.

Они были уже рядом со мной. Я делал вид, что не замечаю их. Трое самых сильных подошли ко мне. «Это цыган, — сказал один из них. — Цыганский выродок».

Остальные спокойно стояли рядом, но когда я попытался встать, они всем скопом набросились на меня и скрутили руки за спину. Ребята вошли во вкус. Они били меня по лицу и в живот. Кровь замерзла у меня на губах и залепила один глаз. Самый высокий что-то сказал и все с радостью одобрили его слова. Одни держали меня за ноги, другие начали стягивать с меня штаны. Я знал, что они хотели со мной сделать. Однажды я видел, как компания пастухов изнасиловала случайно зашедшего на их пастбище парня из другой деревни. Я понимал, что только чудо может спасти меня.

Притворившись уставшим и прекратив сопротивляться, я позволил им снять с меня штаны. Ботинки и коньки я привязал к ногам очень крепко, поэтому они не смогли их стащить. Заметив, что я перестал вырываться, они ослабили хватку. Двое самых рослых парней били меня в живот задубевшими на морозе рукавицами.

Я собрался с силами, чуть отвел назад ногу и ударил одного из склонившихся ко мне парней. Что-то хрустнуло. Сначала я решил, что это сломался конек, но он был цел, когда я выдернул его из глазницы парня. Другой попытался схватить меня за ноги и я угодил ему коньком по горлу. Оба, обливаясь кровью, упали на лед. Остальные ребята испугались и почти всей компанией поволокли раненых в деревню.

Оставшиеся четверо ребят длинным шестом для ловли рыбы прижали меня ко льду. Когда я прекратил защищаться, они потащили меня к ближайшей проруби. У самого края проруби я начал отчаянно сопротивляться. Двое расширили отверстие, потом все вместе, они навалились на меня и запихнули под лед. Чтобы я не смог выбраться назад, они заталкивали меня дальше острым концом шеста.

Вокруг меня сомкнулась ледяная вода. Закрыв рот, я задержал дыхание; острая пика больно толкала меня на глубину. Протершись головой, плечами и голыми ладонями по шершавому снизу льду, я скользнул по течению. Острый шест свободно ушел в воду и ребята отпустили его.

Холод сковал меня. Сознание цепенело. Задыхаясь, я продвигался вниз по течению. Здесь было неглубоко и все, что я смог придумать, это оттолкнуться ото дна и всплыть к какой-нибудь проруби. Я схватился за шест и удерживался на плаву, пока течение несло меня подо льдом. Я оказался возле следующей проруби, когда мои легкие уже разрывались и я был готов разинуть рот и проглотить все что угодно. Сильным рывком я высунул голову из воды и жадно глотнул воздух. Он показался мне горячее струи кипящей похлебки. Ухватившись за острую кромку льда, я дышал, стараясь не высовываться слишком часто. Я не знал, как далеко ушли парни, и предпочитал немного подождать.