Павел Сутин - Эти двери не для всех

За будкой подъемника сидел верхом на "Буране" Немчинов, озабоченно посматривая на часы. Он увидел Берга с Гаривасом и успокоенно улыбнулся. Толстушка на "Россиньолях" совала Гаривасу тюбик с кремом от ожогов, расхаживали, отстегнув крепления, люди, галдели дети, суматошно носился тявкающий спаниель.

– Мессиры и дамы! – зычно говорил человек с ароматной трубкой, прикручивая фал бугеля к скобе "Бурана". – Обедать! Давно пора обедать! – И он мягко вложил в руки Бергу перекладину бугеля.

Берг услышал, как кто-то добродушно сказал: "Welcome to the club!" Еще он услышал, как Гаривасу посоветовали отвезти неофита на базу, потому что хватит с него на сегодня – сгорит неофит и переволнуется, надо его кремом помазать, покормить, и пусть выпьет немножко. Берг безропотно потрусил за "Бураном" на базу. Там Володина жена мазала ему кремом лоб и губы, а Гаривас наливал грамульку и подкладывал жареную картошку, квашеную капусту и котлеты.

Гаривас вел машину по темной узкой Дмитровке и рассказывал, как в прошлом году в дыру возле сосны провалился Володя Немчинов.

Володе, военному топографу, подполковнику Генштаба, сейчас пятьдесят два. А юнцом он катался на горных лыжах, когда от "Кругозора" до "Мира" нужно было полдня идти пешком, когда в Азау жили в фанерных домиках с буржуйками, когда за день спускались один, от силы – два раза. Володя – не просто ворчун в старой куртке. Он – эпос. Мифология во плоти. Он дружил с Крыленко, с Хергиани…

"Кататься ты не умеешь и никогда не научишься. Чайник – это состояние души, – не раз говорил Немчинов Визбору. – Но без тебя горы – не горы. Ты как знаменосец… или трубач… – от тебя шашкой махать не требуется, ты труби и знамя вздымай".

Володя пропал на горе посреди бела дня, до смерти напугав свою жену Аню.

Объявился он около полуночи – Аня ездила на "Буране" по соседним деревням, а Володины друзья бесцельно бродили по горе с фонарями. Возникнув возле нижней опоры обесточенного подъемника, Володя бормотал несуразное, его било крупной дрожью, он прихлебывал холодный кофе из пластикового стаканчика, а в другой руке крепко сжимал яркий буклет – приглашение на рождественский бал в Ле-доз-Альпе.

Палок при Володе не было. Палки он потерял во Франции.

Володя не вернулся в Москву в понедельник. Неделю он провел на базе, вышагивая по коридору, невпопад отвечая на вопросы и пытаясь найти материалистическое обоснование произошедшему. Но профессиональный и житейский опыт не помогли Володе найти это обоснование. Тогда Немчинов взял отпуск и во вторник отправил Аню в Москву за эзотерической литературой. В пятницу вечером осунувшийся, почерневший Немчинов сбросил со стола на пол стопку книг и брошюр и разочарованно буркнул: "Бред…" Он поцеловал жену и сказал: "Ничего не бойся, там о людях заботятся".

Застегнул клипсы и скатился по темной горе. И пропал до утра.

Он вернулся на рассвете (впоследствии выяснилось, что здешнее подмосковное время с тамошним, французским, соотносится очень произвольно, разница могла составлять три часа, могла пять, а могла и двенадцать) с обветренным, обгоревшим до струпьев лицом, жадно поел, выпил два стакана водки и мертво уснул. А проснувшись, дал Ане список телефонов, сел на "Буран" и помчался на гору обставлять вешками участок вокруг сосны. К полудню на базу съехались его знакомые – математики, физики и топологи. Два дня под препирательства, тушенку и растворимый кофе шел неформальный симпозиум.

Итогом симпозиума стали следующие тезисы:

1. Спускаясь на горных лыжах близ Яхромы, представляется возможным продолжить движение по одному из горных склонов департамента Савойя Французской Республики.

2. Как все это происходит – одному Богу известно.

3. Следует меньше трепаться и кататься себе в Альпах, раз есть такая возможность.

Володя исхудал, издергался, вскрикивал по ночам по-французски, потом махнул рукой и стал вместе с Аней кататься в Альпах. Еще через неделю он составил свод нехитрых правил и пометил сосну.

Гариваса, человека разгильдяйского, но крайне опытного в горнолыжных делах, Немчинов пустил в Альпы, после того как Гаривас вправил плечо голландцу. Тот вывалился на склон в начале апреля, ударился о мачту и вывихнул плечо. Он ошарашенно смотрел по сторонам, выл от боли и отбивался. Гаривас стремительно скрутил голландца, узнал, что того зовут Йозеф Кнехт, отвел его на базу, профессионально вправил вывих, напоил до беспамятства и помог Володе вывезти голландца на гору с сосной.