Павел Сутин - Эти двери не для всех

– Вера Сергеевна, вы обедать пойдете? – крикнул ей в спину тот, что курил трубку.

– Я не хочу, – громко ответила женщина. – А Николай Федорович скоро спустится.

Она поднялась выше и пропала за соснами.

"Что за чертовщина", – подумал Берг.

От подножья горы до будки было метров тридцать. И Берг, хоть и стоял лицом к горе, не видел, чтобы дама на "Россиньолях" проехала эти тридцать метров. И она не стояла у подъемника, когда Немчинов подвез их на "Буране".

– Ну что, Сань, поднимайся, – сказал Гаривас.

Берг достал из-за пазухи бугель, бросил под ноги свернутый фал, подцепился к тросу и стал подниматься. Склон располагался слева от трассы подъемника, и чтото показалось Бергу странным. Надо сказать, Бергу здесь многое казалось странным.

И тут он сообразил – что. Лыжню под тросом укатали до льда. То есть поднимались здесь сегодня много раз. А склон слева оставался нетронутым. На эту горку поднимались сегодня, и лыжню под тросом раскатали сегодня – снег последнюю неделю шел ежедневно, и вчера тоже шел. Лыжню под тросом раскатали, а горку – нет. А всего-то склона было – Берг уже прикинул – метров двести. Пять человек за час разъездили бы всю гору.

Тогда Берг решил, что поднимаются здесь, а катаются справа от подъемника.

Наверное, из-за сосен склон, где катаются, не виден. Но странно, потому что эта гора-то – отличная. Крутая, без бугров, чего здесь не кататься? Но, видно, справа еще лучше…

Берг выкатился к верхней опоре, бугель звякнул об отбойник. Возле мачты лежали шишки и окурки, а снег был разбит и расчерчен лыжами. Толстушка на "Россиньолях" сматывала фал и косилась на Берга.

Нос и щеки толстушки (надо ли говорить "покрытые густым загаром"?) были жирно намазаны зелеными полосами из "карандаша".

Берг смотал фал, посмотрел на кроны поскрипывающих под ветром сосен и сказал толстушке:

– Погода, конечно, не очень…

– Не знаю, – недоуменно ответила та. – Разве что задувает. И то редко…

Берг вежливо улыбнулся и поехал. На нетронутом снегу ехалось прекрасно. Он взял чуть левее, поюлил между соснами и выскочил к нижней опоре. Там не было ни Гариваса, ни трубача. Стоял второй из той пары и держал в руке маленькую плоскую выгнутую фляжку в желтой коже. У Берга была похожая фляжка, лежала в кармане. Он посмотрел на склон – склон отсюда просматривался на две трети, – по горе никто не ехал. Он накинул бугель на промасленный трос и стал подниматься.

Сосны шумели от ветра, крутились, поскрипывая, колесики на мачтах, гудел мотор подъемника. Обычные звуки. Но чего-то не хватало… Звука лыж.

Гариваса на горе не было, не было толстушки, не было того курильщика со скипассом. Никого. Только сосны. Берг спустился на этот раз с противоположной стороны от подъемника. На горе по-прежнему не было ни души, а у подъемника уже толпились люди. С десяток лыжников.

Берг остановился возле худого лыжника с торчащей седой бородой. На макушке у бородача еле держалась вязаная шапка с помпоном, одет он был в допотопную выцветшую штормовку поверх свитера, грудью навалился на палки, тяжело дышал и улыбался. Седые пряди на его лбу слиплись от пота.

"Астматик, что ли… – подумал Берг. – Горка короткая, а он так устал…" Он сочувственно и уважительно посмотрел на бородача. Берг тепло относился к тем, кто катался не взирая на возраст и болезни. А еще к тем, кто приезжал кататься на электричке. Когда-то он и сам ездил кататься на электричке. И на автобусе.

Седой выпрямился, оказался на голову выше Берга, мощно толкнулся палками и одним движением скользнул к подъемнику.

"Вот тебе и астматик", – хмыкнул про себя Берг.

– Саня! – Рядом, как чертик из табакерки, возник Гаривас.

– Где ты был? – обиженно спросил Берг.

– Проехался разок, – ответил Гаривас. Он сиял. – Погода чудесная.

Дул порывистый промозглый ветер, над соснами нависало тяжелое серое небо.

– Цепляйся, – сказал Гаривас. – Давай, Сань. Пора. Сейчас все покажу.

Наверху они смотали фалы, Берг достал сигареты, закурил. Гаривас попросил у него сигарету и тоже закурил – Ну вот что Саня, – сказал Гаривас торжественно. – Значит, так. Реакция у тебя хорошая. Я так полагаю, что без истерик обойдется. Здоровая у тебя, значит, психика. Да. А я все время рядом буду. Понял, да? Я рядом. Ну-ка, посмотри вон туда. – Он показал палкой.

– Ну? – недовольно спросил Берг.

Ему все это не нравилось. Эти исчезновения, появления, пронизывающий ветер, множество незнакомых людей. Черт, ведь мог же спокойно выспаться с теплой Машкой… трахнулись бы не спеша, как люди… позавтракали бы вдвоем, сделал бы ей оладьи с яблоками, покатались бы в Крылатском…