Роберт Крайтон - Камероны

Никто, казалось, не завидовал им, потому что никто никогда не собирался куда-либо уезжать. Их место было тут, в Питманго, они вросли в эту землю так же крепко, как уголь, сокрытый в ее недрах. Если Сэм что-то натворил, никто вроде бы этого не обнаружил, а может, он и вовсе ничего не натворил. Зато на Тропе углекопов их ждал сюрприз. Там стояла Сара с Сэнди Боуном.

– Мы хотели бы поехать с вами, – сказал Сэнди. – Не желаем мы всю жизнь здесь торчать. Есть у вас деньги, чтобы взять нас? Я знаю, что мы сумеем с вами расплатиться.

Эндрью сунул руку в карман пиджака, где лежал лишний билет. По иронии судьбы он в конечном счете все-таки попадет к Боунам, но не к его любимой.

– Можем мы это сделать? – спросила его Мэгги, и он немного подумал, мысленно подсчитывая деньги, глядя на Сэнди и видя вместо него Элисон, и затем кивнул, показывая, что да.

– Тогда помоги человеку залезть в фургон, – сказала Мэгги, и тут они уже все твердо поняли, что, какая бы перемена ни произошла в тот вечер с матерью, она произошла на деле, а не на словах. Они покупали билет в Америку сыну Уолтера Боуна.

– Почему ты раньше об этом не попросил? – спросил Сэм.

– Не знаю. Наверное, боялся, – оказал Сэнди и посмотрел на свою тещу.

– Думаю, теперь тебе уже некого бояться, во всяком случае, теперь вое иначе, – сказал ему Эндрью, и они все вместе двинулись по Тропе углекопов. Почти никого не было на самой Тропе, и почти никто не вышел проститься с ними на улицах поселка.

Казалось, им бы радоваться, что они наконец выбираются отсюда, – ведь об этом мечтает столько людей, работающих под землей! Еще бы – едут в Америку!

Но какая-то необъяснимая тоска навалилась на них. Они оставляли позади, в этой черной дыре, немалую частицу себя.

– Я думал, что мы проедем мимо кладбища, – сказал Гиллон, – но, пожалуй, фургон там не пройдет.

Они посадили крошечную сосну в изножии могилы Джема – она и будет их прощанием с ним. Джему это бы понравилось. Итак, они двинулись вниз обычным путем – вниз, через Спортивное поле, где теперь высились надшахтные постройки, вниз через старые улицы, вниз по Шахтерскому ряду, откуда Мэгги много лет тому назад отправилась на север в Стратнейрн и где потом они жили вместе с Драмами и где родились у них дети и провели свое детство – ту краткую пору, которая в угольных поселках именуется детством.

– Да, вступали мы в этот поселок несколько иначе, – сказал Гиллон, обращаясь к Мэгги. – Никто сейчас нас в воротах не ждет.

– А помнишь, как ты взял меня тогда за руку, когда мы спускались с пустоши?

– Ох, да.

– Ты мог бы и сейчас это сделать.

– А ты что, боишься, как тогда?

– Да, ага, боюсь.

– Я тоже, – сказал Гиллон.

Никто не держался за руки в Питманго, а они вот взялись и так и шли по Гнилому ряду, и по Сырому ряду, и мимо «Колиджа», где уже с утра пили рабочие из второй смены и закивали им на прощанье; все так же держась за руки, прошли они мимо рабочей читальни, пока мистер Селкёрк еще спал, в то время как лучшие его ученики уезжали на новые земли, и дальше – мимо «Леди Джейн № 2», где Гиллон впервые спустился во тьму шахты целое поколение тому назад.

– Ну что, было это все зазря? – спросила Мэгги.

– Как можно на такой вопрос ответить? Это жизнь. А жизнь бывает зазря?

– Я еще этого не поняла, – сказала Мэгги.

Когда они, следуя вдоль реки, дошли до нижней дороги, справа показался Брамби-Холл, но Гиллону не хотелось на него смотреть, так же как Мэгги не хотелось смотреть туда, где за господским домом стоял дом Брозкока. В конечном-то счете обоим посещение этих домов пошло только на пользу, но то, что они пережили при этом, еще доставляло боль, и потому пока им не хотелось вспоминать. Они шли дальше, не оборачиваясь, а когда Гиллон наконец повернулся, чтобы в последний раз взглянуть на Питманго, поселок уже исчез из виду.

– Вы знаете, что означает этот столб, да? – крикнул им из фургона Сэнди Боун. – Он означает, что мы в Кауденбите. А знаете, что это означает? Что мы свободны. Свободны! – Он был самым счастливым из всех.

Путь до Глазго оказался тяжелым – почти каждый день шел дождь, одежда их не просыхала, а как-то раз они даже вынуждены были залезть под фургон, чтобы спрятаться от колючего града с резким ветром, пронизывавшим их насквозь. Но они все же добрались до города, хотя с каждым днем все больше походили на группу цыган; они прибыли в Клайдбенк за два дня до посадки на пароход, и тем не менее им разрешили сесть на него, если они не станут просить, чтобы их кормили. Это было большое судно – «Замок Клюни», перевозившее зерно и бравшее на борт совсем немного пассажиров (настолько мало, что на них и смотрели-то как на мешки с пшеницей).