Микаэла Джойя - Силиконовая любовь

После смерти Франсуа свекровь и невестка серьезно поссорились. Клод обвиняла Джоанну в том, что она бросила ее сына в сложный период его жизни. А Джоанна пыталась объяснить, что Франсуа под влиянием наркотиков становился агрессивным и невменяемым. Однажды он хотел задушить ее, и, если бы не вмешался Амет, неизвестно, чем бы это закончилось. От другого случая у Джоанны остался шрам на лице. Слава Богу, что одному очень известному пластическому хирургу удалось превратить его в едва заметный рубец, похожий на тоненькую морщинку. Это произошло, когда Джоанна, не выдерживая больше увлечения мужа наркотиками, решила уйти. Тогда он, разъяренный, разбил тарелку и бросил ей в лицо осколки. Джоанна рассказывала свекрови об этих приступах агрессии, но та не хотела верить: образ любящего и любимого сына никак не соответствовал этим историям. После ссоры, сопровождаемой взаимными упреками и оскорблениями, свекровь и невестка больше не встречались и даже не созванивались. Тем не менее Джоанна не запрещала Николя видеться с бабушкой.

— Можно мне поговорить с ним? — спросила Джоанна.

— Твой сын не хочет тебя видеть и слышать. Только попросил предупредить, что он со мной, — последовал ядовитый ответ свекрови.

Джоанна поднялась с кровати, налила виски и выпила залпом. Ужасное прошлое жестоко ворвалось в ее настоящее. Спрятаться от него можно было только во сне.

Николя внимательно вслушивался в слова бабушки: ему интересно было знать все, что касалось смерти отца. Но разговор оказался коротким и не открыл ничего нового. Вернувшись, Клод, нежно взъерошив волосы внуку, сказала:

— Иди спать, мое сокровище.

Она проводила Николя в комнату, раньше принадлежавшую Франсуа.

— Я не хочу оставаться один. Побудь со мной немного.

Клод прилегла рядом, обняла внука. Она никогда не позволяла себе такого проявления нежности по отношению к сыну, всегда была к нему крайне требовательной. Воспоминания о Франсуа как всегда наполнили ее глаза слезами.

— Спокойной ночи, дорогой. Я тебя очень люблю.

Николя проснулся. Шторы задернуты — трудно было представить, который час. Он осмотрелся вокруг. Большая кровать с балдахином, на котором красовался вышитый фамильный герб семейства д’Орлеак, книжные полки на всех стенах, фотографии отца, старая печатная машинка на письменном столе… Рядом с ней — аккуратно сложенные листы бумаги с напечатанным текстом, исчерканные сделанными от руки исправлениями.

Приподнявшись, Николя позвал бабушку. Та сразу же появилась с серебряным подносом в руках. Аппетитный аромат кофе и свежих булочек напомнил Николя, что он не ел больше суток.

— Уже час. Я представляю, как ты проголодался.

Николя поцеловал бабушку в щеку и, показывая на стопку бумаг на столе, спросил:

— Что это?

Клод присела на кровать и с грустью сказала:

— Твой отец мечтал стать писателем. Это все, что осталось от его мечты.

— Как это?

— Я настаивала, чтобы он занимался нашим семейным бизнесом. А у него, наверное, был талант, и он хотел писать. Не в силах противиться тому, что ему навязывали, он начал принимать наркотики, и случилось то, о чем ты вчера узнал.

Впервые Клод была честна, рассказывая о крахе сына.

— Франсуа женился на твоей матери, потому что она была беременна, но он совершенно не был готов к созданию семьи, тем более к тому, чтобы стать отцом. Когда ты родился, он на три дня забаррикадировался в этой комнате. Наконец нашел силы сходить в клинику, но в палате твоей матери он столкнулся с… со старым другом твоего дедушки.

— С Президентом?

— Да.

— А потом?

— Не знаю. Я могу только догадываться, что чувствовал твой отец. Наверное, он понимал, что не может обеспечить жене ту защищенность и уверенность в завтрашнем дне, какую мог дать этот богатый и влиятельный человек.

Клод поднялась. Ее красота, изменившись с годами, сохранилась и в старости. Даже в свои семьдесят она была удивительно красива. Клод сняла с пальца правой руки кольцо с фамильным гербом и протянула его Николя:

— Это кольцо твоего отца. Теперь оно твое.

Не проронив ни слова, Николя крепко обнял бабушку и долго не выпускал ее из своих объятий.

Как только она ушла, он бросился к телефону: