Хидэо Такубо - Деревянная свадьба

Он оделся и, пока жена надевала золотые серьги и колье, первым вышел из спальни. Из передней пошел уже не крытым переходом, а сразу во двор и оттуда на стоянку. Сев в машину, он не спеша развернул ее, чтобы удобнее было выезжать. Тут подошла Кэйко и уселась на переднее сиденье.

Машина покатила вдоль канала. По берегу его тянулись такие же лесоторговые предприятия. В нижнем течении канал выходил на огромный лесосклад, а затем вливался в воды Токийского залива.

Там, где бетонированное шоссе под прямым углом пересекало узенький канал, они повернули налево и поехали к причалу, выросшему на засыпанном участке моря, километрах в трех от фирмы.

Мягкий свет весеннего солнца незаметно пошел на убыль, уступая место густой вечерней тени. На причале тускло блестели проволочные заграждения склада контейнеров да светились в закатных лучах стальные двери холодильных камер.

У обочины этого широкого шоссе и возвышался пятнадцатиэтажный дом, в котором они обзавелись новой квартирой.

Дом был отделан плиткой кирпичного цвета, ограды балконов, окна были выдержаны в элегантном западном стиле. В таком же духе подъезд, и вестибюль, и лифт. Он поднимался к себе на девятый этаж во второй раз – первый раз был, когда они перевозили вещи. Уж конечно, сказал он себе, все это и правда стоит столько, сколько говорит Ясуэ.

Однако в глубине души он чувствовал, что квартира ему не по вкусу. Он вырос в деревне на реке Накагава, все студенческие годы и первые годы службы прожил в нужде, полагаясь только на себя, и в этом доме, новехоньком, словно с витрины, не знал, куда ступить. В первый раз он было заколебался: квартира отличная, может быть, здесь и в самом деле лучше, чем в домике при конторе. Но тесть и теща жили прямо за стеной, и когда он увидел, что Ясуэ во время ремонта велела пробить к ним сквозную дверь, пускай и с замком, то совсем пал духом.

– Наконец-то! Что ж так поздно? – В новом жилище их уже встречала мать, выбежавшая из маленькой гардеробной.

В дверях просторной гостиной виден был Нисина, молодой управляющий, не достигший еще и сорока; он давал какие-то указания двоим незнакомым мужчинам, очевидно рабочим. Рядом рослый Нобутакэ занимал беседой ранних гостей.

– И вовсе не поздно. Что вы, мама, паникуете, – ответила Кэйко. – Уже решили, где будут инструменты? – И, приподняв обеими руками длинный подол вечернего платья, она быстро прошла по коридору в гостиную.

– Чурки привез? – спросила Ясуэ у зятя, подойдя к нему вплотную.

– Привез. – Он снова поднял принесенный с заднего сиденья машины картонный ящик, который поставил было на кафельный пол.

– Там, в гардеробной, лежит шелк, Нисина принес, заверни, – сказала Ясуэ, слегка прикрыв глаза вместо кивка. От ее длинного черного платья исходил горьковато-сладкий аромат травных благовоний.

Ясуэ была выше среднего роста и хорошо смотрелась как рядом с мужем, так и рядом с ним. Судя по всему, она тщательно следила за собой и прилагала большие усилия, чтобы не полнеть; это ей удавалось, но только отчасти. Издали ее фигура, большие глаза, полноватые губы никак не позволяли предположить, что этой женщине уже сорок семь; ей давали от силы тридцать пять. Но сейчас, вблизи, было видно, как заплыли жиром веки и подбородок, как глубоки морщинки у глаз, а под густой косметикой угадывались пятна на щеках.

Однако, познакомившись с Ясуэ, он открыл для себя, что даже морщины и пятна, оказывается, могут быть привлекательны. Трудно сказать почему. Наверное, была в этой женщине какая-то скрытая духовная сила. Может быть, сказывалась та уверенность в себе, благодаря которой она, дочь заместителя управляющего провинциальным банком, обратила на себя внимание папаши Нобутакэ и до сих пор оставалась опорой мужу и фирме…

Как и велела Ясуэ, он отнес ящик в гардеробную и стал искать шелк, что принес Нисина, но темная маленькая комнатка была завешана верхней одеждой гостей, заставлена их вещами и подарками, и шелка нигде не было видно.

Он отправился в гостиную – пускай Нисина сам вспомнит, куда он его дел. Просторная комната с обтянутыми белой материей стенами и серебристо-серым ковровым полом сливалась в единое целое с гостиной родителей благодаря распахнутым двустворчатым дверям – места было предостаточно. Повсюду были искусно расставлены столы и стулья, на столах красовались закуски и графины с винами и соками. Угощение обеспечивал французский ресторан, постоянной посетительницей которого была Ясуэ. Оттуда пригласили повара и официанта. Белый костюм официанта то и дело мелькал в дверях.