Илья Кормильцев - Собрание сочинений. Том 2. Проза

Не смотрите, что он такой маленький, хрупкий и невзрачный на вид — страшнее этого существа нет ничего во всей вселенной. Природа слепа и беспристрастна, и только человек пытает и казнит умышленно. Люди отважились предать и распять даже Бога — куда до них какому-то жалкому урагану! Не бойтесь смерти: вы все и так уже мертвы — как может стихия повредить вам? Даже если земля разверзнется и ад вырвется наружу, станет ли от этого хуже тем, кто уже и так день за днем живут в аду? Если бы ураганом был я, я бы оставил Махагонию в покое: для тех, кто проводит всю жизнь в ненасытной погоне за удовольствиями, смерть — не наказание, а избавление! Вы можете казнить мое тело, но не мою мечту. Когда я умру, мечта вернется туда, откуда она явилась, и будет жить вечно. ЗТМ.

Грохот и рев урагана. На заднике — анимация, показывающая гибель Махагонии под натиском яростной стихии. Задник гаснет, в тусклом свете среди клубов пыли — опрокинутая виселица и прочие предметы реквизита, разбросанные по земле тела.

ДМИ выбирается из-под обломков эшафота — он избежал и петли, и ярости урагана. Теребит тела АБ и ТХ: судя по всему, это уже трупы. Поднимает Палача: из балахона вываливается скелет, который мы видели в начале АКТА I. ДМИ с отвращением швыряет на землю балахон, озирается по сторонам, кидается к опрокинутому фортепьяно. Поднимает из-под него тело ДО и берет его на руки.

ДМИ. Дженни! (Целует ДО в губы.) Моя бедная Дженни! Знаешь, пока я сидел в тюрьме в ожидании казни, я все время думал о тебе. Я пытался научиться ненавидеть тебя, вспоминал о том, как ты меня предала — но все впустую. И тогда я понял, что люблю тебя — именно тебя, а не ту мечту, что являлась мне в моих сновидениях. Конечно, мечту любить гораздо проще, чем живую женщину, слабую и капризную. Но и гораздо скучнее. Дженни, бедная Дженни, ты предала меня, но погибла вместо меня, и я буду хранить тебе вечную верность.

ДО издает пронзительный визг. От неожиданности ДМИ роняет «покойницу», но тут же кидается к ней и вновь поднимает на руки.

ДМИ. Дженни, ты жива?

ДО. О, Джим, ты говорил такие хорошие слова, что я сразу же ожила! Но теперь я думаю, что, похоже, поторопилась. Я вспомнила, что у тебя больше нет денег, так что твоя вечная верность вряд ли сделает меня богаче.

ДМИ. О Дженни, разве это теперь имеет значение! Мы спаслись, мы живы!

ДО. А остальные?

ДМИ. Если ты об этих (показывает на трупы) , то они мертвы, как бревна.

ДО (спрыгивая с рук ДМИ, в воодушевлении) . О Джимми! Так значит, ты уже никому не должен миллион долларов! Боже мой! (Оглядываясь по сторонам, деловито.) Все это поддается ремонту. Мы можем отстроить новую Махагонию, гораздо лучше прежней. Мы станем ее хозяевами вместо Бегби и Хиггинса! Мне больше не придется отдавать им по двадцать долларов за каждый день верности тебе.

ДМИ. Но, Дженни, это проклятое место! Это ужасный город! Спасибо урагану, что он уничтожил его! Если мы останемся здесь, мы окажемся не господами, а рабами Махагонии. Пауки ничуть не больше в состоянии покинуть свою паутину, чем попавшие в нее мухи. Дженни, умоляю тебя, уедем отсюда! Уедем на Аляску!

ДО. На Аляску?

ДМИ. Да, на Аляску! Пусть там холодно, пусть волки и медведи, пусть с неба там падают замерзшие звезды, а подошвы ботинок примерзают к снегу — зато там есть свобода!

ДО. И что мы будем с ней делать, Джимми?

ДМИ. Да все, что захотим! Построим дом, родим детей, воспитаем их свободными людьми, настоящими богатырями Дальнего Севера! От нас пойдут новые свободные люди, не боящиеся смерти, ищущие не наслаждений, но радости!

ДО. Бррр!

ДМИ удивленно смотрит на ДО, которая стучит зубами и делает вид, что мерзнет.

ДМИ. Ты замерзла, любовь моя?

ДО. От одних твоих рассказов, Джим Макинтайр, моя кровь превращается в сосульки! Я с детства была ужасной мерзлячкой: чтобы согреть меня, маме приходилось ложиться ко мне под одеяло. С тех пор как мамы больше нет, мне все время хочется, чтобы рядом со мной было что-нибудь большое и теплое. Возможно, именно по этой причине я и пошла в проститутки. Но в такую стужу, о которой говоришь ты, Джим, боюсь, даже тебе не под силу будет меня согреть.

ДМИ. Неужели ты не поедешь со мной, Дженни?

ДО. Я не знаю, Джим.

На сцену выбегает ДЗТ: он пьян, как от алкоголя, так и от эйфории, которая охватывает людей, чудом спасшихся от гибели.

ДЗТ. Джимми! Дженни! Вы живы? Какое счастье!