Рэй Брэдбери - Давайте все убьём Констанцию

Это заставило меня вытащить Раттиганову Книгу мертвых.

Прежде я обращал внимание на фамилии, а теперь — на места. Среди Г нашлось: Грауман. Затем адрес и имя: Клайд Раслер.

Раслер, подумал я, боже, он кончил сниматься в 1920-м, а до этого работал с Гриффитом и Гиш, [53] …с Гриффитом и Гиш… — Дэвид Уорк Гриффит (1875–1948) — американский актер и режиссер, внес большой вклад в развитие мирового киноискусства; самые известные его фильмы — «Рождение нации» (1915), «Нетерпимость» (1916), «Сиротки бури» (1921). Сестры Лилиан (1893–1993) и Дороти Гиш (1898–1968) — звезды американского немого кино, прославившиеся ролями в фильмах Д. У. Гриффита. был замешан в истории со смертью Долли Димплз [54] Долли Димплз (Dolly Dimples) — традиционное прозвище балаганной толстухи. Самая известная в XX веке «Долли Димплз» — это Селеста Гейнор (1901–1982). в ванной. А вот его имя (жив ли?) на бульваре, где тебя хоронят без предупреждения и стирают со страниц истории — так же расправлялся со своими сотоварищами славный дядюшка Джо Сталин, используя ружье вместо резинки.

Сердце у меня застучало: фамилия была обведена красными чернилами и помечена двумя крестами.

Раттиган… я всмотрелся в темноту за красной дверью…

Раттиган, да, но Клайд Раслер — тут ли вы, ау? Подавшись вперед, я схватил медную ручку, но чей-то голос за спиной уныло протянул:

— Пусто там внутри, стянуть нечего!

Справа от меня стоял костлявый бродяга, одетый в различные оттенки серого, и говорил, обращаясь в пустоту. Он почувствовал мой взгляд.

— Иди, чего там, — прочел я по его губам. — Что ты теряешь.

Многое мог бы приобрести, подумалось мне, но как разворошить большую китайскую гробницу, набитую обрезками черно-белых кинокартин, вольеру, где бороздят воздух птицы, где от большого прожорливого экрана отскакивают рикошетом фейерверки, быстрые, как память, недолговечные, как угрызения совести?

Бездомный ждал, глядя, как я извожу себя воспоминаниями. Я кивнул. Улыбнулся.

И так же стремительно, как Раттиган, нырнул в темноту театра фортуны.

В вестибюле красовалась застывшая армия китайских кули, наложниц и императоров, облаченных в старинный воск и шествующих парадным маршем в никуда.

Одна из восковых фигурок моргнула:

— Да?

Бог мой, подумалось мне, что снаружи, что внутри, одно сумасшествие, и Клайд Раслер, на десятом десятке, рассыпается от старости.

Время сдвинулось. Если я вынырну обратно, то найду на этом месте дюжину кинотеатров для автомобилистов, где катаются на роликах подросточки, развозя гамбургеры.

— Да? — повторил китайский восковый манекен.

Я быстро шагнул в первую дверь зала и пошел по проходу под балкон, обернулся и внимательно всмотрелся.

Это был большой темный аквариум, морское дно. Можно было вообразить, как тысяча киношных призраков, вспугнутых огнестрельным шепотом, взмывает к потолку и просачивается в вентиляционные отверстия. Там проплывал незримо мелвилловский кит, «Старик — железный бок», [55] «Старик — железный бок» (Old Ironsides) — прозвище американского фрегата «Конститьюшн», спущенного на воду в 1797 г. и прославившегося в войну 1812–1814 гг.; его обшитый дубом корпус был настолько прочен, что английские ядра от него отскакивали. В настоящее время это старейший в мире корабль, числящийся в составе ВМС и остающийся на ходу. «Титаник». Вечный странник «Баунти», который никогда не доберется до порта. [56] Вечный странник «Баунти»… — В 1789 г. вскоре после захода на Таити экипаж британского брига «Баунти» поднял мятеж против капитана Уильяма Блая; высаженные в шлюпку Блай и 17 оставшихся верными ему офицеров и матросов за полтора месяца преодолели 3600 миль до ближайшей европейской колонии (Тимор). Бунтовщики же в конечном итоге осели на острове Питкерн, где в 1808 г. американское промысловое судно «Топаз» обнаружило их потомков-метисов. Я поднял взгляд и, минуя многочисленные балконы, сфокусировал его на том, что прежде называлось негритянской галеркой.

Боже, подумал я, мне три года.

В тот год мое воображение было поглощено китайскими сказками, которые читала мне шепотом любимая тетушка; смерть я представлял себе просто вечной птицей, тихой кладбищенской собакой. Дедушке полагалось еще лежать в ящике в похоронном бюро, а Тут тем временем восстал из гробницы. Чем славен этот Тут, спросил я. А тем, что он мертв уже четыре тысячи лет. Как он умудрился, спросил я.

И вот я в обширной гробнице под пирамидой, где всегда мечтал побывать. Убери из прохода ковровые дорожки и обнаружишь потерянных фараонов, а рядом свежие караваи хлеба и яркие перья лука — провиант для долгого пути вверх по реке к Вечности.