Рэй Брэдбери - Давайте все убьём Констанцию

— Только что торганули.

— Вы — это другое дело. — Она подалась вперед. Колеса под массивным креслом взвизгнули. — Перед вами лежит будущее. Никогда я не видела будущее так ясно. Но вам грозит ужасная опасность. Я все время вижу, что вам назначено жить, однако кто-то может вас уничтожить. Остерегайтесь!

Прикрыв глаза, она долго молчала, потом спросила:

— Вы ее друг? Вы знаете, о ком я.

Я ответил:

— И да, и нет.

— Так все говорят. Характер у нее противоречивый, нрав буйный.

— О ком вы ведете речь?

— Не будем уточнять. Я ее не впустила. Час назад.

Я взглянул на Крамли:

— Взяли след, догоняем.

— Уточнять не будем, — повторила Калифия. — Орала она так, что я подумала, может, у нее при себе нож. «Нипочем тебя не прощу, — визжала. — Пустила нас не по тому маршруту: где надо наверх, у тебя вниз, где надо найти, у тебя — теряй. Чтобы тебе в аду гореть!» Потом, слышу, отъезжает. Этой ночью я вообще не засну.

— А не говорила ли она, — дикий вопрос, — куда собирается дальше?

— Никакой не дикий. Сперва она побывала у этого старого дурня с Маунт-Лоу, она его бросила после единственной неудачной ночи, потом у меня, ведь я ее подтолкнула, на очереди, похоже, несчастный обалдуй, что совершил обряд? Хочет собрать нас всех вместе да и скинуть с утеса!

— На это она не способна.

— Откуда вы знаете? Сколько у вас за жизнь было женщин?

— Одна, — сконфуженно пролепетал я наконец.

Царица Калифия промокнула лицо огромным, с полгруди, платком, успокоилась и начала медленно приближаться, продвигая кресло на колесиках грациозными толчками невероятно крохотных туфелек. Я не сводил с нее глаз, поражаясь контрасту между миниатюрными ступнями и обширным пространством верха, над которым маячило большое лунообразное лицо. Мне чудился дух Констанции, утонувший под этой массой плоти. Царица Калифия закрыла глаза.

— Она вас использует. Вы ее любите?

— Забочусь.

— Держите ухо востро. Она вас просила сделать ей ребенка?

— Так буквально — нет.

— Просить не просит, а мертворожденные выблядки получаются. По всему Лос-Анджелесу с окрестностями, на вшивом Голливудском бульваре, в Мейнском тупике. Сожгите ее постель, пепел развейте и пригласите священника.

— Какого, откуда?

— Я вас с ним сведу. Теперь… — Произносить имя ей не хотелось. — Наша приятельница. Она вечно пропадает. Одна из ее уловок, пусть все из-за нее стоят на ушах. С ней достаточно час провести, чтобы встать на уши. До уличных беспорядков дело доходит. Знаете игру в дядю Уиггили? Там дядя Уиггили говорит: прыг да скок, прыг да скок, назад к Курятнику бегом!

— Но я ей нужен!

— Ничего подобного. Ее хлебом не корми, дай кому-нибудь напакостить. Блаженны паскудники, которым паскудство в радость. Она вас с потрохами сожрет. Будь она здесь, ей-богу, переехала бы ее каталкой. Наверное, из-за нее и Рим пал. А черт, — добавила она, — дайте-ка я снова гляну на вашу ладонь. — Массивное кресло заскрипело. Стена плоти угрожающе надвинулась.

— Вы собираетесь взять назад то, что увидели у меня на ладони?

— Нет. Я умею только видеть, что там написано. После этой жизни вас ждет другая. Газету порвите. Свадебное приглашение — в огонь. Уезжайте из города. Скажите ей, пусть сдохнет. Но не при встрече, а по телефону. Ну все, на выход!

— Куда мне теперь?

— Господи, прости. — Закрыв глаза, она прошептала: — Проверьте свадебное приглашение.

Я поднял карточку и всмотрелся.

— Шеймас Брайан Джозеф Раттиган, священник, собор Святой Вибианы.

— Скажите ему, его сестра в аду, причем дважды, пусть пришлет святой воды. Ну, проваливайте! У меня своих дел полно.

— Каких примерно?

— Сблевать.

Я зажал отца Шеймаса Брайана Раттигана в потной ладони, попятился и натолкнулся на Крамли.

— А вы кто? — Калифия наконец заметила моего спутника.

— Я думал, вы знаете, — отозвался он.

Мы вышли и закрыли за собой дверь. Дом дрогнул под весом Калифии.

— Предупредите ее, — крикнула она, — чтобы не вздумала вернуться.

Я взглянул на Крамли.

— О твоем будущем она ничего не сказала!

— Слава Тебе, Господи, за малые милости Твои.

Мы сошли по крутым бетонным ступеням, и у машины, при бледном лунном свете, Крамли посмотрел мне в лицо.

— Что это у тебя с физиономией?

— Только что я присоединился к церкви!

— Влезай, бога ради!

Дрожа всем телом, я сел в автомобиль.

— Куда?

— В собор Святой Вибианы.