Джеймс Данливи - Волшебная сказка Нью-Йорка

Я ВЕДУЩИЙ ЭКСПЕРТ МИРА ПО КОРМЯЩЕЙ МАДОННЕ

Снова повстречал Толстолицего. Прогуливаясь по Колумбус-авеню. В попытках истратить как можно больше времени, принадлежащего империи Мотта. На ознакомление с безумной архитектурой этого города. И вдруг нате вам, стоит себе перед матрасным магазином и держит белый плакат, на котором написано крупными красными буквами.

БОЛЬШЕ НЕ БУДЬ ТАКИМ ПРИВЕРЕДОЙ

Долго приглядывался к Фанни, всю ночь пролежавшей без сна. Спросил, о чем она думает. Сказала, что думает о времени, когда работала в химчистке. Целый день на тебя через прилавок обрушиваются груды испакощенной одежды. Самая грязная работа на свете. Иисусе, какая это была грязища. У меня руки почернели. На заре она все же заснула. Старается не спускать с меня глаз. А когда у меня не встает. Она сжимает твердые беленькие кулачки и потрясает ими у висков.

— Ты не любишь меня, не любишь.

Попытался выбраться из постели. Выскользнул из-под простыни. После того, как мы оба продрыхли за полдень. Удивительно, что за хреновина творится с женщинами в этой стране. Протянул руку, желая в виде утешения погладить ее по груди.

— Убери от меня свои поганые лапы, раз ты собираешься целый день проваландаться в этом чертовом Бруклине.

— В Форест-Хиллс.

— Какая разница. Одна выгребная яма стоит другой. Бруклин, Кэнерси, Элмхерст, везде одни и те же олухи с миленькими женушками, которые похлопывают малюток по присыпанным тальком задницам.

— В Куинсе имеется несколько привилегированных жилых районов.

— Куча говна там имеется.

— Я думал, тебе понравился день, который мы провели в Рокавэе.

— Конечно понравился, Корнелиус, конечно. Но что ты хочешь услышать от меня, если ты во сне звал какую-то Лилию.

— Это цветок.

— И занюханное женское имя тоже. Путь тебя Глен отвезет.

— Я и подземкой доберусь.

— А откуда я буду знать, куда ты отправился.

— Куда же еще я могу отправиться. Если меня пригласил Говард Гау.

— Почему ты не бросишь эту грошовую работу, черт бы ее побрал.

— Хочу сохранить самоуважение. Кроме того, мистер Гау верит в меня.

— Самоуважение, как же. А то я не видела твоих записочек и листков, которые ты исписал сверху донизу. Притворяясь, будто лишился дара речи.

— Я вынужден это делать. Потому что они только и ждут повода уволить меня.

— Корнелиус Кристиан, кого ты пытаешься обмануть. Я могу сделать тебя богатым. Одним росчерком пера. Дать тебе все, что ты хочешь. Не будь идиотом.

— А как насчет мужиков, с которыми ты обманывала меня.

— Это так, однодневки. Им красная цена десять центов за дюжину.

— Ты им платила, что ли.

— Ну зачем ты такие гадости говоришь. Я еще в состоянии получить любого мужчину, какого захочу. И он сам мне заплатит. Сколько спрошу. Я их, если понадобится, могу вокруг экватора выстроить. И какого дьявола я вообще решила, что способна чем-то тебе помочь. Ты иногда бываешь таким мерзким мальчишкой. Брось мне сигареты. Прошлой ночью у тебя даже не встало. Я знаю, ты трахаешься с кем-то еще. Поймаю, обоих пришибу.

Как у нее водится в такие минуты, она вдруг облизывается и лицо раздвигает улыбка.

— Господи, какое удовольствие рассказывать, что я сделаю с этой лоханкой, с которой тебя застукаю. Сначала я ей сиськи винтом закручу. Потом отдавлю ей ноги. Клочьями выдеру волосы. Расцарапаю морду так, чтобы она у нее стала, как у гориллы, утиравшейся мотком колючей проволоки. Но боже мой, Корнелиус, почему все это случилось именно со мной. Неужели мне нет спасения, Корнелиус.

Фанни лежит, недвижно и молча. Посреди своего полутропического интерьера. Показала мне пачку писем, разосланных первой женой Соурпюсса. Всем ее родственникам и отцу с матерью. Во все лучшие магазины и конторы Санта-Клауса.

Дорогой Сосед или Владелец Магазина!

Мне очень жалко Вас, что Фанни Джексон, эта курва и дешевая шлюха, выросла на Вашей улице или делает покупки в Вашем магазине. Она теперь крутит с моим мужем, пытаясь выманить у него побольше денег, чтобы оплатить свои счета. И живет с ним в разных отелях. Примите мои соболезнования, что у Вас такая соседка или такая покупательница.

Поверьте мне я Ваш друг.

Облачился в костюм, оставшийся у меня от Похоронного бюро Вайна. Просторный, из легкой ткани. Во вчерашней вечерней газете написано, что такие сейчас в самой моде. Темно-зеленый вязаный галстук. Пожертвованный мне Фанни из коллекции мистера Соурпюсса. Непривычно жесткий белый воротничок и не отвечающая ему сорочка в зеленую с синей полоску. Сижу, откинувшись, в кондиционированной прохладе лимузина. Похлопывая по новенькой воловьей коже. Окошко к водителю закрыто. Глен, как всегда, перемалывает чуингам. Мча по вечерней прохладце на Флэтбуш. Через мост. Мимо угрюмых фабрик. По Бульвару Куинс. Многое множество жилых домов. Коробки одноквартирных домиков на всех поперечных улицах. В закусочную так больше и не ходил. Ограничиваясь куском пирога с черникой и стаканом молока в кафе-автомате с моего любимого холма на Пятьдесят Седьмой улице. Снова встретил мужчину, игравшего в шахматы в парке. Он послушал, как я похрустываю корочкой, и сказал.