Юрий Мамлеев: Блуждающее время

Черепов читал стихи странно, затаенно, но все слушали это, как стон неземного металла в душе. Звучали эти стихи так:

И вот это пожелание стать «запредельной птицей» охватывало тогда многих, и они понимали, что если станут такими «запредельными птицами», то они полностью, как некие персонажи, попадут в мир рассказов Черепова.

Но не только эти одинокие чтения Клима происходили в этом доме. Были и просто какие-то мистические встречи, беседы, даже попойки, и все это было окрашено устремлением в беспредельное. Разумеется, из старой гвардии приезжал сюда и Егор Корнеев, он немножко успокоился после своего срыва, ведь после видения огромной тени будущего он посетил Таню.

С этого дня он еще более заметно затих. Он часто приезжал к Череповым на их встречи. Однажды собрались почти все (кроме Орлова и Марины, они приезжали редко). И этот вечер как-то особенно врезался в память Егора по одной причине, которая, может быть, станет яснее впоследствии.

Дело было в саду. Прошло чтение рассказа Черепова, затем – чтение текстов, переведенных на русский с древних манускриптов. После – разговоры, закат огромнее бесконечного… Маленькая скатерть на земле, посредине которой стоял самовар, и вдруг встал неизвестный пока человек и произнес несколько слов о России, о ее необъятном и, главное, глубинном пространстве, о ее бездне, о непознаваемой и запредельной России… «Ибо недаром мы именно здесь», – закончил он.

Всех объяли эти слова, они текли в них, как река.

И этот человек заключил: небо бездонно, идите вверх, в запредельную сторону, по вашим силам, по вашим возможностям, идите туда, где и ангелам не снилось быть…

И после этого началось маленькое торжество.

Первый тост был произнесен за Павла. И вот это врезалось в ум Егора. Он старался забыть, забыться, но этот тост опять всколыхнул все прошлое, хотя уже не сломал его. И тост был такой: «Чтобы Павлу нашему было уютно там, чтобы нашел он там, где он сейчас, не просто успокоение, но бездну для себя. И такую Бездну, чтобы голова не закружилась все-таки…» И все выпили за исчезнувшего в неизвестности Павла. Второй тост произнесла Таня. Произнесла она его за беспредельность, за то, чтобы каждый из присутствующих стал этой «беспредельной птицей». И произнесла она это так, что Черепов встал, как будто сам произносил тост. Обвел глазами окружающих и сказал, что если понимать этот тост до конца, то даже его рассказы не смогут охватить весь смысл этих простых слов. Но надо все равно идти туда, куда нет доступа ни богам, ни ангелам. И после его слов какой-то тихий ужас, даже не ужас, а трепет – ибо ужас этот был захватывающим, увлекающим в себя – охватил окружающих. И тогда встала сестра его, Улюша, и она сказала:

– А теперь очередь за мной. Вот третий тост, и на этом мы закончим. Дальше – как пойдет.

– Каков же этот тост?! – воскликнул кто-то из молодежи.

– Этот тост за бытие, за то, чтобы быть здесь! Вот так, – сказала Уленька, и пальчики ее нежные слегка задрожали. – Да, запредельность, конечно, должна быть, но нам надо и здесь быть, как Россия есть здесь! Быть здесь!.. За бытие наше!