Дмитрий Бавильский - Ангелы на первом месте

– Иди, скупнись лучше.

И бежал скорее в воду, а она сидела на полотенце, стряхивая песок, ждала, пока вернётся, чтобы снова ухо к уху, какого-нибудь Диккенса.

Она же не виновата, что родителям было не до неё, все работали, уставали, дома постоянно собачились, лаялись то есть. Откуда тогда только, не пойму, взялось у неё это странное убеждение, что в нормальной семье каждый день должен быть суп; что уют начинается с газеты в почтовом ящике; что сумерничать вдвоём лучше за книжкой.

Когда есть круглый стол с тяжёлой скатертью и лампа под зелёным абажуром.

Вот она и пыталась реализовать невесть откуда надутую мечту. Мужу это не нравилось, хоккей-футбол по телевизору, пиво опять же таки, и никакой духовности.

А потом он и вовсе в армию ушёл.

Вернулся немного иным. С одной стороны, всё было как прежде, а с другой – словно бы в старом теле совсем другой человек народился.

Непонятно, но Макарова привыкла.

Сейчас этот другой человек окончательно становился чужим. Недвижный, муж стал много меньше себя прежнего, сжался, скукожился, высох весь.

Смотрел в потолок и думал мысленные мысли.

И хотя Макарова содержала его в чистоте и строгости, шёл от супруга странный запах, будто открыли в нём форточку внутрь и из неё всё время дует.

Вот и сейчас, сидя у компьютера, Макарова спиной поймала этот пряный запах, поежилась, выцепила ногтём мизинца кусочек плавающего в соусе чеснока и раздавила его передними резцами, будто вошь.

Вот и тараканы именно из-за этого запаха появились.

– Насекомые в таких делах секут, будь здоров, – сказала Макарова компьютеру и горько резанула воздух ладонью.

Ей казалось, что возле ложа мужа возникло нечто вроде воронки или же чёрной дыры, особого утолщения воздуха, вызывающего необъяснимые запахи и визиты.

Вот уже третий час подряд арфистка Полежаева разучивала за стеной спальни трогательный дивертисмент.

Ну, да, возраст. Макарова чувствовала себя отчаянно старой: сегодня по радио передавали астрологический прогноз, и у неё на каждый знак зодиака нашлось аж по несколько незаменимых кандидатур.

Старость начинается со страхов. Молодость беспечна, только зрелый человек способен думать о завтрашнем дне и отдалённых итогах. И хотя большинство ужасов связано с нескорым будущим, взрослый человек понимает: да, беды эти, увы, неотвратимы.

Болезни, немощь и одиночество, переносимые по отдельности, вместе составляют букет убойной силы. Спрятаться от него можно только в детстве, где возле подушки дежурит мама со стаканом кипячёного молока, а в душе тлеет надежда на чудо. Взросление и есть избывание этого чувства, сужение горизонтов, окончательное сведение их к бытовой эмпирике.

Только в детстве человек никогда не бывает одиноким. Детство заканчивается в момент, когда ты впервые начинаешь понимать, что такое быть одному. "Кто смерть твою, как смерть твою разделит…"

Основная жизнь в "ЖЖ" проистекала ночью. Народ, тут заседавший, по способу производства делился на тех, кто записывал посты на работе, и тех, кто занимался этим дома. Макарова же могла позволить себе передышку только заполночь, когда все основные писатели дневников крепко спали, а на "ЖЖ" всей мощью наваливалась Америка. Из-за чего переполненный посетителями сервер работал плохо, часто зависал, долго загружался.

Но Макарова стоически переносила трудности, ибо была фантастически терпелива: судьба научила её стойкости. Зато именно ночью, когда всё вокруг погружалось в тишину, бодрствование казалось особенно сладостным и приятным.

Люди, называвшие друг друга в "ЖЖ" странными кличками (обязательное условие это оказалось вынужденным: иначе электронные адреса не читались), существовали здесь в жанре самодоноса и приступов бескорыстного творчества.

Макарова порхала со странички на страничку, ахала, узнавая события и мысли людей, встречи с которыми никогда не произойдут в реальной жизни.

Сейчас, когда она читала их сообщения, накопившиеся за день, жизнь её снова казалась такой же полной и насыщенной, как когда-то. Как всегда.

Ну, да, тараканы. С чужими странностями Макарова научилась справляться быстро и легко, более того, вот уже некоторое время она с этого жила. И, кстати, содержала мужа-инвалида.

Раньше, если старые пьесы посмотреть, существовали всякие знахарки, сватьи, повитухи – неформальные профессионалки, занимающиеся необходимыми в жизни вещами по причине природной к ним склонности.