Роман Солнцев - Год провокаций

– Значит, у меня есть время. А взять где-то книги почитать можно?

– Конечно, здесь есть библиотека.

– А если нет книг, какие мне нужны? Купить на воле можно?

– Думаю, да. Вы напишите список, я куплю и принесу.

– У меня есть деньги, я вам потом отдам.

– Пишите! – она, улыбаясь, смотрела на него. – Что вас интересует, я постараюсь найти. – Она подала ему шариковую ручку и блокнот.

Он нахмурился, заранее сердясь на возможные догадки Светланы о его малограмотности, но стал писать своим мелким, однако четким, как рисовые зернышки, почерком: “Бердяев, Соловьев, Ильин… – Он помнил, что именно эти фамилии часто вспоминал Деев. – Блок, Маяковский,

Тютчев… „Дон Кихот”, „Приключения Робинзона Крузо”, „Мастер и

Маргарита”… – он читал Булгакова, но поверхностно, хохоча вместе с бывшей женой над похождениями в Москве темной компании Воланда…”

– Это для начала, – буркнул он, возвращая адвокату блокнот и ручку. – Да, и Уголовный кодекс, пожалуйста.

– Уголовный кодекс? Пожалуйста. – Светлана Анатольевна кивнула и, смешно наморщив нос, быстро просмотрела список.

– У меня есть кое-что из этого… только уточните, который Соловьев?

Историк или поэт-философ?

Никита почувствовал, что лицо его занимается пламенем стыда. Он не знал, кого имел в виду дядя Леха.

– Философа, – наугад отрезал он. – И еще… – он вспомнил, – “Опыты”

Монтеня. Да! “Опыты”! Еще такая просьба. Не можете ли вы сходить ко мне домой, ну, в общагу ВЦ.

Он вписал ей в блокнот номер комнаты, этаж, название улицы.

Приписал: в комнате слева живут Хоботовы, справа – Михалевы. Если жилье Никиты уже кем-то занято, узнать, куда переместили компьютер и прочее барахло. И еще хорошо бы стукнуться в комнату напротив: не занята ли она? Главное, зайти к Хоботовым – они все новости сообщат.

Когда Никита вернулся в камеру, один новенький сиделец, тараща глаза, с южным акцентом рассказывал трем слушающим его подследственным:

– Ви понимаете?! Им тепер нилза слово попирок. Вот он идет, ему шесть лет дали! Эй, друг, вщира тиба судили?

– Меня, – улыбнулся Никита. – Мало дали. Надо было больше.

Соседи по камере улыбнулись.

– Ты чудак на букву “м” или так шутить? – спросил один с повязкой на шее.

Никита лег на матрас и закрыл глаза.

– Он маньяк, – шепотком уточнил третий. – Выскочил из той статьи, согласился на эту. Шесть лет не двадцать пять.

– Да брось ты! Присяжные его оправдали. Там такие тетки… если бы маньяк, они бы оторвали колбасу.

– А я от следователя слышал…

– Они тебе расскажут…

“Неугомонная жизнь продолжается, – усмехнулся Никита. – Все мы люди, все мы слабы. Только своим собственным поведением можно что-то доказать. Не теряй головы, не теряй времени впустую. Обижаться на негодяев, которые со страхом обходят настоящих преступников, а ловят таких лохов, как ты, бессмысленно. Займись пока что самообразованием. Сейчас хорошенько выспись”.

Книги ему принесла Светлана Анатольевна на следующее же утро, сказав, что в общежитие еще не ездила, но заглянет туда вечером.

– Светлана Анатольевна! – вдруг шлепнул себя ладонью по лбу Никита, при этом поймав себя на мысли, что этим жестом немного играет перед адвокатом. – А если мой “комп” не украли, нельзя его сюда? Я бы что-то конспектировал, кое-какие программы по специальности доработал.

Адвокат, как от конфуза сморщив носик, оглянулась на дверь.

– Это непросто. – И шепотом поведала, что, для того чтобы пользоваться компьютером, Никите придется подарить его тюрьме, ГУИН.

А вот затем служба СИЗО выдаст ему аппарат в аренду, как выдают здесь телевизоры и вентиляторы, и он, Никита, должен будет платить сколько-то денег за аренду собственного компьютера, а также за расход электричества. – Теперь так. Рынок!

– Но у меня новейший “Пентиум”!.. – жалобно пробормотал Никита. – Я потом не скоро такой куплю. Может быть, купить бэушный, попроще… долларов за четыреста-пятьсот… у меня есть деньги на книжке, а книжка на полке, между томиком “Виндоуз” и “Технической энциклопедией”…

– Но вы же не сможете пользоваться книжкой, пока не выйдете на свободу.

– А! – вспомнил Никита. – Я заполнял доверенность на три года… ей… ну, бывшей… – и, вдруг омрачившись, замотал головой. – Нет! Нет! Мы попросим в долг у Хоботовых.

“А вдруг меня законопатят надолго… дадут ли Хоботовы в долг на неопределенное время?..”

– В конце концов, я вам займу, – предложила Светлана